— По поводу алхимика сообщить? — предположила, нервно сцепив пальцы и не зная, куда деть взгляд.

— Не угадала, — ответил он.

Пару мгновений повисела тяжёлая, вязкая тишина. Потом шериф мягко обхватил ладонями моё лицо, поднял и поцеловал в губы — осторожно, на пробу, явно ожидая, что я начну сопротивляться.

Зря. Я нервно зажмурилась, судорожно вцепилась в егo запястья и, не раздумывая, ответила на поцелуй — отчаянно, выплёскивая все свои переживания, тревоги и страхи.

Через несколько долгих секунд Адриан прервал поцелуй, провёл большими пальцами по моим щекам, стирая влажные дорожки.

— Эх, Винни-Винни! — вздохнул неопределённо, обнял. Я крепко прижалась к широкой груди, обхватила его за талию. — Госпожа судья, ты можешь объяснить мне, почему так внезапно удрала? Что случилось?

— Нет, — пробормотала я. — А почему ты отпустил?..

Адриан промолчал, кажется просто не находя слов. Зато насмешливо высказалась Ангелика:

— А что вы на меня так смотрите? Я эту логику тоже не поняла. Идите уже поговорите там где-нибудь спокойно, может, хоть вы на эти измученные менталистами мозги положительно повлияете, а то ну я не знаю уже, что с ней делать!

— Попробую, — серьёзно пообещал Дан, невозмутимо подхватил со спинки стула мою куртку, сумку и, обняв одной рукой за плечи, повёл к выходу.

А я послушно пошла, неловко вытирая щёки рукавом блузки и не оглядываясь на Лику. Потом встретимся, поговорим, никуда не денемся.

И чувствовала я себя при этом очень глупо, но очень счастливо.

— Ну что, куда едем? — спросил Адриан, останавливаясь возле припаркованного неподалёку авто и открывая дверь. Тёмно-зелёное, потёртое, оно казалось смутно знакомым.

— А мы поедем? — спросила неуверенно. — Зачем?

— Отношения выяснять, — заявил он. — Садись, не будем же мы посреди улицы разговаривать.

— А есть что выяснять? — ещё более неуверенно продолжила я. Я была полностью согласна, что нам нужно поговорить где-то в спокойном месте, но опять не могла поверить, что всё это происходит на самом деле. На этот раз, правда, в хорошем смысле, а не как у меня в последнее время было…

— Винни! — Блак выразительно нахмурился, и я наконец залезла на сиденье. — Ну так что, где тут можно поговорить? Я-то города не знаю.

— Поехали ко мне. — После нескольких секунд размышлений, я устало махнула рукой. Плевать, какой в этом можно отыскать двойной смысл, мне просто ничего больше не приходило в голову.

— Показывай дорогу.

— Как ты меня нашёл? — спросила несколько минут спустя, когда мы вырулили на прямой участок.

— Незаконно, — признался Адриан. — По зеркалу можно отыскать человека безо всяких дополнительных следилок, Марг помог. Конечно, без судебной санкции. — Он искоса бросил на меня насмешливый взгляд, но сейчас законность его действий волновала меньше всего.

— А зачем вообще приехал? Неужели только для того, чтобы поговорить?

— Не только. Ты так быстро и внезапно сбежала, даже не намекнув на причину… Не было никакой гарантии, что ты вообще согласишься со мной разговаривать. Может, тебя так сильно задело нарушение закона и пpоцессуальных норм, что ты меня больше знать не желаешь! Нет, я бы, конечно, приехал и только за этим, очень ты меня озадачила своим демаршем, но тут совпало.

— С чем? С делом Авера? — предположила осторожно.

— Да ну, при чём тут он. Нет. Просто cобытия последней декады и главным образом ты заставили меня задуматься о жизни и своём месте в ней.

— В каком смысле?

— Я ведь паршивый шериф, — проговорил он спокойно. — То есть шериф-то, может, неплохой, но паршивый следователь, это точнее. Я не могу, да и не люблю возиться с документами, я не люблю обыски и вообще всякую мелочёвку, которая требует кропотливости и сосредоточенности. Могу, но не очень хорошо и без самoотдачи. Да и с опросом свидетелей в Клари не было проблем только потому, что меня там хорошо знали. Ну ты в курсе, как на меня реагируют незнакомые люди. Зато я сильный боевой некромант и, честно сказать, хорошую драку уважаю гораздо больше, чем всю эту беготню с разговорами. Выходит, мы со службой охотника буквально созданы друг для друга. Но это я давно понимал, просто решиться не мог, а тут ты ещё одну хорошую вещь сказала, и мне стало стыдно.

— Какую еще вещь?

— Чтo ты выбрала эту работу, желая сделать мир чутoчку лучше.

— И что? — не уловила я связи.

— И всё. То есть ты, слабая и уязвимая женщина, стараешься ради хорошей, благoродной цели, выдерживаешь серьёзное давление и не жалуешься, а я там сижу, бездельничаю и наслаждаюсь жизнью.

— Ты какие-то глупости говоришь, — поморщилась я, пытаясь скрыть за этим неловкость. — Польза не измеряется количеством страданий, и никакая я не благородная, просто мне нравится эта работа. А ты в Клари не бездельничал… На перекрёстке налево!