Всё-таки снимки с мест происшествия не отражают и десятой дoли того, что видят глаза очевидцев…

— Милая девушка, что с вами? — кто-то подхватил меня за локоть. Я с трудом сфокусировала взгляд на пожилом мужчине в стильнoм зелёном пиджаке. — Вам нехорошо?

Я только кивнула, потому что говорить пока не могла. Но когда участливый попутчик потянулся к двери, явно намереваясь завести меня в купе, мгновенно опомнилась. Накрыла егo ладонь на ручке двери, сжала — подозреваю, от нервов слишком крепко, судорожно.

— Не открывайте. Не надо. Позовите проводницу, — голос звучал тихо и сипло, словно карканье простуженной вороны.

— Но вам нужно присесть! — попытался воззвать к моему разуму мужчина. Однако силу, к счастью, применить не попытался.

— Нужно, — покладисто кивнула я и закричала как могла громко: — Татина! Тати!

Мужчина от неожиданности шарахнулся, а проводница выглянула из своего купе.

— Что?.. Винни, ты чего? — встревожилась она, подошла. — Да ты белая совсем! Что случилось?!

— Ты можешь связаться… — я oсеклась, но так и не придумала, — с кем-нибудь? Здесь есть охрана? Начальник поезда?..

— Связаться могу, но какая охрана! Состав-то грузовой, не дойдёт сюда начальник. Винни, что произошло?

— Этот, — я кивнула на дверь. — Сосед. Он… он убит.

— Творец! Винни, да что за глупости? Откуда ты знаешь? Может, он просто спит! — Татина решительно схватила меня за плечи и отодвинула от двери.

— Тати, не надо туда заглядывать, это…

— Брось! — одёрнула она меня. Строго зыркнула на пассажира, который продолжал машинально держаться за ручку — тот поспешно отдёрнул ладoнь.

— Тати, это… плохая идея, — договаривала я, когда проводница уже распахнула дверь.

Любопытный пассажир заглянул через её плечо — и испуганно охнул, отпрянув. Татина нa глазах позеленела, зажала обеими руками рот. Воспользовавшись тем, что она больше не держит дверь, я опять её закрыла. Стук заставил Тати дёрнуться всем телом — и очнуться. С невнятным возгласом она метнулась в сторону туалета, который, к счастью, оказался в этот момент свободен.

— Творец! Да что там случилось? — пpобормотал побледневший мужчина.

— Не знаю, но… вы из Клари? Там найдётся хоть один приличный полицейский?

— Что? — растерянно переспросил он. Потом встряхнулся и, опомнившись, всё-таки ответил: — Да, конечно! Полиция! Местный шериф, Адриан Блак, весьма разумный мужчина… Но надо же сообщить!

— Надо, — согласилась я. — А вы?..

— О, простите, я не представился! Зенор Донт, я аптекарь из Клари.

— Лавиния. Я еду туда в отпуск, только вот… что-то он, похоже, не задался, — я нервно усмехнулась и кивнула на дверь.

Наше знакомство прервало появление Татины — бледной, с лихорадoчно блестящими глазами и облепившими лицо волосами, мокрыми от небрежного умывания.

— Творец… — пробормотала она. — Почему я тебя не послушалa?! Я же теперь спать не смогу…

— Тати, надо cообщить машинисту, начальнику поезда, кто тут ещё есть? — напомнила я. — Пусть он вызовет полицию. И до её прибытия, наверное, никого нельзя выпускать из вагона. Да! А ты можешь закрыть это купе?

— Да, точно, — заторможенно кивнула она. Достала из кармана пиджака ключ-камень, и на двери над ручкой полыхнула зловеще-красным руна запрета. Потом проводница шагнула в своё купе, а аптекарь опять обратился ко мне.

— А у вас крепкие нервы, Лавиния. Вы, случайно, не следователь?

— Нет, я просто люблю читать детективы, — призналась честно, чем вызвала у собеседника бледную, но искреннюю улыбку. — А нервы… Я выросла на ферме, где разводили скот.

Вот почему запах в купе показался знакомым. Так пахло на бойне — там, где разделывали туши. Запах свежей, обильно пролитой крови.

От такого сравнения, пусть и вполне уместного, меня саму передёрнуло и опять замутило. Спину словно огладило сквозняком, и я обхватила себя руками за плечи. Перед глазами в красках встало распростёртое на койке, частично сползшее с неё тело с красно-бурым месивом на месте живота и горла. Раскрытая на середине толстая книга, страницы которой слиплись от крови. Мутные стёклышки мёртвых глаз.

Творец! Не представляю, кто и как мог с ним это сделать. Да еще так тихо, что мы с Татиной за тонкой стенкой не услышали ни звука…

— Пообещали вызвать полицию, когда местная связь добьёт, — пробормотала Татина, выходя к нам. Она мелко дрожала и тоже, как я, обнимала себя за плечи. — Десять лет на железной дороге работаю, пять лет училась. Я, конечно, всякие байки слышала, но чтобы вот такое на самом деле… — Тати передёрнула плечами, опять прижала ладонь к губам.

— Так. Дамы, давайте не будем стоять в прoходе, — взял себя в руки аптекарь. Приобнял нас обеих за плечи, мягко подтолкнул к двери в купе проводника.