— Погиб один из моих друзей. В силу дарованного мне статуса я имею полное право находиться тут.

— А я не о вас спрашиваю. Вы можете хоть целоваться с этим трупом. Я спрашиваю об этой демонице.

Сетара потеряла дар речи. Она, конечно, привыкла к очень лестным определениям в свой адрес, но обычно это было что-то вроде: «неудачница», «ошибка системы», «служительница тьмы», «подстилка Князя», но это …

— Мастер Аркалия, вы бы хоть представились, прежде чем выдвигать обвинения. Меня лично зовут Сетара, героиня из Империи Акария, целитель. Рога вчера отпилила, хвост под юбку спрятала.

— Ага, так вам смешно? — Полный магии взгляд встретился с голубыми глазами Сетары.

— Это глава Инквизиционного корпуса Дедлайта. — Выдохнул Фиорий. — И уж кому-кому бросаться эпитетами «выскочка».

— Я по праву стал жалованным гражданином Теократии. — Отрезал Аркалия. — Уточню свой вопрос. Я спрашиваю, по какому праву «героиня» находится тут в подземелье рядом с убитым магией человеком?

— Она официальная гостья нашей страны, если вас ещё не уведомили. Почему она может тут находиться я готов вам объяснить, в частной беседе с соответствующими выражениями, не при дамах. Необходимость же её присутствия здесь в том, что она целитель и может помочь нам с определением обстоятельств и причины смерти покойного.

— Причины?! — Аркалия прошёл к телу и шевельнул руку убитого мыском сапога.

— У нас уже есть к ней пара тройка неудобных вопросов. Это касается смерти той ведьмы, пытавшейся сотворить «Нити марионеток». Её убило мгновенное разрушение собственного заклятия, и мы не можем понять, как такое могло произойти.

Фиорий ошарашенно уставился на Аркалия. Действительно, он был не в курсе произошедшего.

— Лорд Эграмон сказал, что утром меня пытались убить. В общем, мне как-то удалось нивелировать негативный эффект проклятия.

Теперь Фиорий, да и доктор Палаван ошарашенно смотрели на Сетару.

— Как-то нивелировать, да? Хотел бы я также уметь «как-то нивелировать». И вы ещё будете отрицать, что герои не демоны? — Продолжил Аркалия.

— Вы из Молкрейна, я так понимаю?

— Да. Я покинул это поганое государство. Но в одном там всегда были правы — в вашей сущности, герои. Мои люди уже перерывают весь Квартал Семи языков. Вот только выставленная охрана не пускает нас в вашу комнату в Приемном дворе. Но это вопрос времени.

Сетара почувствовала, что у неё опять начинает болеть голова. Везде одно и тоже. Сегодня как приедут, надо будет спрятать все личные вещи, да отдать им те красные свечи, которые использовала та пытавшаяся проклясть их горничная.

— Что касается текущего дела, то это могут быть звенья одной цепи. Осталось выяснить, кто это сделал. — Аркалия многозначительно посмотрел на Сетару.

— Я бы не была столь категоричной в плане причины его смерти. — Отметила Сетара, не обращая внимания на начавшего шикать на неё Фиория.

В конце концов, она приехала сюда вести работу, а не жаться по углам и играть в политические игры. Этого всего она наелась в Империи. В мгновении ока вокруг предплечий инквизитора закружился хоровод непонятной магии, а затем из раскрытой ладони странные потоки устремились к телу сгоревшего.

— Вы касались его своей … демонической силой?! Не сомневайтесь, мы установим этот факт. — Выпалил Аркалия.

— Мне было незачем. Тут и так видно, что всё очень не просто.

— О, вы же целительница так? Просветите же меня.

Аркалия с хрустом схлопнул ладонь в кулак, и поток магии иссяк.

— Руки и ноги, положение тела. Человек, умирающий в муках, испытывает резкое сокращение мышц. Тут этого не видно. Скорее всего, его сожгли после смерти.

— Я отчасти согласен с заключением героини Сетары. — Внезапно вклинился в разговор доктор Палаван. — На оставшихся фрагментах лица не видно соответственного сильному крику искажений.

Сетара с неудовольствием отметила, как приближённые Аркалия расхохотались.

— Сокращение чего? И зачем кому-то мог понадобиться столь сложный способ?

Сетара глубоко вздохнула. Каждый мнил себя гением в своём деле.

— Скрыть следы и обстоятельства преступления, я полагаю. Чтобы убийцу было тяжелее найти.

— Любезная, если бы убийца хотел скрыть следы, то тщательнее прятал бы тело. Если бы он желал сообщить всем, что такой-то благородный убит, а не пропал без вести, то сжёг бы его полностью, оставив, к примеру, кисть руки и какую-нибудь личную вещь. Кидать же труп не обезглавленным, лишь с повреждёнными участками кожи — верх безрассудства.