Господин генерал-майор медицинской службы, начальник окружного госпиталя, клятвенно пообещал мне лично консультировать ежедневную постановку этому героическому воину клизмы со скипидаром и патефонными иголками. (Даже не представляю, где он их в таком количестве возьмёт).

Все остальные господа офицеры, расписывающие «пулю» на необременительном дежурстве, насладились изрядной порцией сонного газа и в ближайший месяц примутся перенимать у гренадёров опыт чистки городских фонтанов и всех отхожих мест ГВП. Зубные щётки я, так и быть, куплю мужественным господам офицерам за собственные средства. Очень хочется посмотреть, знаешь ли, как утончённый ротмистр Смолянский, стоя в четырёхточечной фривольной позе, будет вычищать унитазы за кандидатами в доблестные императорские войска.

Этот «звездюк» резкий как понос. Вчера в столовой пробил «фанеру» старшему унтер-офицеру Бергману за неудачно сказанные им слова в адрес собственных родственников «звездюка» — «унтера» еле откачали.

А что мы этому малолетнему засранцу предъявим? Он в своём праве — ещё гражданский, да и видеофиксаторы в столовой всё до последнего звука записали.

Поскольку «мелкий» в данное время гражданское лицо, то он может совершенно безбоязненно поделиться этой, воняющей фекалиями, историей с каким-нибудь писакой и скандал вспыхнет до небес. В этом случае Бергману придётся принести официальные публичные извинения через «Губернские Новости» и покинуть наши ряды.

Сам знаешь, какое у гражданской публики отношение к вербовочным пунктам. Только поэтому этого «деревенского звездюка» никто пока не прибил, а он только молчит, гадёныш, и всем дружески улыбается.

Заодно и я «посмеялся»: ты бы слышал, как меня на личном приёме драл губернатор за все эти чудачества. Пару связок я новых услышал. Хорошо, что его превосходительство из наших — двадцать пять лет командовал штурмовиками Ченстохоновского гвардейского корпуса. Пришлось рассказать всё от начала до конца.

Губернатор сразу в эту пикантную историю не поверил, а потом посмеялся и сказал, что рекомендацию в учебный штурмовой полк выпишет собственноручно. Мне только такого позора не хватает на мою седую голову. — Военком прервался, угрюмо глядя в только ему ведомую точку на плацу.

Гранд-майор прекрасно понимал своего сослуживца и наставника. После такого конфуза хоть стреляйся. Если кандидат в корпус пластунов, без попытки сдачи нормативов, будет отправлен в штурмовой корпус, полковнику останется только уйти в отставку. Да и то, если сам успеет. Господа офицеры могут и на дуэль вызвать до смерти виновника несмываемого, для большей части офицеров-пластунов, позора. Великолепное завершение многолетней карьеры.

— А этому «герою» на всё по-хрену. — Продолжил полковник.

— Он уже третий день «Ваньку валяет»: жрёт как не в себя, тренируется, да спит от отбоя до подъёма. Но есть одна необъяснимая странность… два дня он всё своё свободное время на тренажёрах проводил, а как ты приехал на скамейку переместился. Как чувствует, что ты по его душу подтянулся.

— Погоди «Старый»! Как ты говоришь его фамилия? — Спросил озадаченный гранд-майор.

— Вспомнил, наконец-то? Платон Гордеев. Сын Тихона Гордеева — героя Акадийского конфликта. Старший сын Тихона пропал без вести в провинции Эль-Джашуд. Дослужился до старшего унтер-офицера во втором разведывательном батальоне. Погиб смертью храбрых — остался прикрывать остатки своей разведгруппы и сгинул с концами. Сам помнишь, какая мясорубка тогда была. Посмертно награждён орденом Святого Георгия.

Средний сын — магистр Нижегородского технологического университета. А это младшенький — ему всего двадцать один год, но он уже чемпион Империи по стрельбе из боевого лука, а в прошлом году стал третьим по казацкому десятиборью. Видимо, поэтому семья Гордеевых постановила, что в армию идти ему, а не среднему сыну. Тот недавно женился и у него двойня родилась. Так что по поправкам к императорскому уложению от двадцать седьмого года средний сын со службой пролетает и служить отечеству младшему Гордееву.

— Ладно. Давай на него посмотрим. — Всё так же, не отрывая взгляда от необычного призывника, задумчиво сказал гранд-майор, а «мелкий звездюк» встал и, не торопясь, направился прямо к центральному входу в ГВП. Как будто чувствовал, что говорят именно о нём.

Отставной гранд-прапорщик Первой Гвардейской Императорской дивизии пластунов Платон Гордеев подкинул пару поленьев в топку древней печки и закрыл массивную чугунную дверцу.

«Посмотрели» — Платон усмехнулся, воскрешая в памяти такие далёкие, но невообразимо приятные для него события.

До входа призывник так и не дошёл, как будто растворившись в знойном мареве июльского полудня. Дежурный по контрольно-пропускному пункту старший фельдфебель Каледин божился, что «мелкий звездюк» через дежурный караул не проходил.

Расстояние от скамейки на Аллее Погибших Героев до КПП сто пятьдесят метров. Пропасть просто нереально, но «звездюк» как сквозь землю провалился.