— Что это такое? — Спросил Платон.

— У-у-у-у-у. — Простонала Тайра.

— Это «Винторез»! Девятимиллиметровая бесшумная снайперская винтовка, с интегрированным глушителем, созданная для сил специального назначения. Имеет несколько видов боеприпасов, в том числе и бронебойные патроны. Вес четыре килограмма.

А это автомат на её базе: «Вал» — боеприпасы те же.

А у того вообще «ОЦ-14 Гроза» — штурмовой гранатометный комплекс. Боеприпасы аналогичные и семь шестьдесят два на тридцать девять. Только здесь компоновка мне незнакомая и маркировка боеприпасов тоже.

Это, похоже, база подразделения специального назначения. Здесь только самое лучшее оружие и экипировка. — Платон взял в руки этот самый «Вал».

Действительно лёгкий и ухватистый, но менять оружие не стал. С незнакомым оружием идти на зачистку? Нет уж, увольте.

Поджидая пока все остальные, подтянутся, Платон принялся стаскивать с трупов пустышей оружие, экипировку и бронежилеты. Один бронежилет он решил надеть на себя — там стрелок какой-то сидит.

О! Притих после взрыва. Надо поберечься. Кто знает, какие тараканы у этого бойца в голове выросли.

В это время его привлёк ещё один возглас Тайры. Ну, да. На это стоило посмотреть. Внутри дежурки с «аквариумом» было две двери. Одна вела в небольшое помещение для отдыха дежурной смены. Вторая — в такую же небольшую оружейную комнату. Тайра стояла в этой оружейке и стонала в экстазе, переводя полный восхищения взгляд с одного стеллажа на другой.

Тем временем, потихонечку подтягивались остальные. Последним добрался Гость и тоже завис около оружия.

— Мать вашу! Это же ВСК — снайперская винтовка. — Платон взял из рук Гостя винтовку.

Винтовка была так же легкая, как и остальное оружие. Длина — метр. Калибр девять миллиметров. Скелетный приклад, глушитель, снайперский прицел. Не оружие — сказка. Здесь они Катёне точно оружие подберут. Тот же «Вал» или вот этот смешной автоматик.

Платон разглядывал другое изобретение оружейной мысли. Его только что отложила Тайра — автомат 9А — 91. Полметра длина, вес килограмма три со снаряжённым магазином. Точно игрушка — Катёне в самый раз.

Базу, непонятного Платону, спецназа чистили долго. Стреляли все вместе и по отдельности, даже Катёна со своим новым учителем — Боцманом. Боцман с Катёной как нянька возился, и девочка стреляла всё лучше и лучше.

К всеобщему счастью, загрузился кластер ночью, когда большинство обитателей ещё спали в отдельных комнатах. У каждого офицера был свой кубрик. (Боцман всему давал свои морские названия). Да и личный состав подразделения присутствовал на базе далеко не в полном составе. Поэтому Платон постарался сначала зачистить все строения.

На выжившего наткнулись почти случайно. Укрылся боец в одной из взводных оружейных комнат. Уговорила его Тайра. Долго уговаривала, но видимо подкупила знаниями о такой же базе, где прошло её детство. Да и то, что уговаривала его девушка, видимо, тоже сыграло свою роль.

Сдался подпоручик. Оружие отбирать у него не стали. Попросили просто разрядить и за спину к себе повесить. Подпоручик просьбу выполнил, но зыркал настороженно, пока Катёну с автоматом 9А — 91 не увидел. Видимо, в голове у него, что-то щёлкнуло — раз пришлые такую пичугу вооружили, то всё это не просто так и раскололся.

Оказывается, этот молодой парень в одной из каптёрок, закрыл свою девушку, которую укусил один из дежурных офицеров. Офицера подпоручик успокоил, а потом, тяжело вздыхая, взял и отоварил любимую по головёнке, от греха подальше.

Это он так думал, что любимую. Вздыхал он по ней тайно, но «любимая» (как потом оказалось) на его робкие поползновения демонстративно не обращала внимания. Эта «сердечная его тайна» была секретом Полишинеля для всего отряда спецназа, но подпоручик, как и все влюблённые, об этом даже не догадывался.

Насмотревшийся киношек, молодой офицер погоревал, связал по рукам и ногам укушенную даму и несостоявшуюся любовь всей своей жизни в одном флаконе, пока она была в отключке, да и закрыл её в подвернувшейся комнатушке. Мало того, этот влюблённый дуболом, когда ошизевшая от подобной ласки мадам очнулась, взял верёвку, накинул её на открытый рот, вопящей во весь голос красавицы, и завязал на затылке. Как он объяснил, ржущему во весь голос Гостю: «Чтобы не кусалась и не ругалась».

После чего, наступивший на горло своей лебединой песне, офицер снял стресс привычным для всех способом. То есть нажрался с горя. Литровая бутылка водки, несмотря на «сухой закон» принятый на всей базе, была заныкана у него в комнате. Пристрелить «любимую» рука не поднялась… а девчонка оказалась иммунная.

Когда рыжую как огонь, высокую, статную, накачанную деваху отпоили живцом и слегка отмыли, она минут пятнадцать рассказывала горе-влюблённому всю его родословную до седьмого колена и при этом ни разу не повторилась. Когда она пошла по второму кругу, Платон прервал, уже порядком поднадоевший всем, словесный фонтан.