Как говорят англичане, из двух зол не выбирай ни одного. Если предложили сделку, попросив лишь кусочек души, то можно не сомневаться — потом заберут всё.
Первую дохлую фею Алина нашла в свой шестой день рождения – тридцать первого октября. Они шли с мамой из детского сада, распевая "Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолёте." Алина весело топала новенькими красными сапожками по первому ледку на лужах, поэтому и заметила фею прямо у себя под ногами. Крошечная фигурка лежала скрючившись на покрытом инеем жухлом листе клена.
Алина присела, подняла фею вместе с листом. Слюдяные крылышки слабо подрагивали – то ли от ветра, то ли фея еще была жива.
– Мам, смотри!
Мама мельком глянула на ее находку.
– Стрекоза? Надо же, как она припозднилась. Помнишь басню? "Попрыгунья-стрекоза лето красное пропела, оглянуться не успела, как зима катит в глаза". Брось, она уже замерзла, засушить не получится.
Алина замотала головой.
– Это не стрекоза, это фея!
Мама засмеялась.
– Ну, раз фея, тогда конечно.
Она так не присмотрелась, как следует.
Дома Алина спрятала фею в ящик своего стола, куда складывала все найденные сокровища – камушки, шишки, желуди, засохших жуков и бабочек в спичечных коробочках. В коробок фея не влезла, пришлось свернуть для нее гнездышко из ваты. Алина взяла папину лупу, сквозь нее рассмотрела фею. Она оказалась непохожа на рисунки в книжке сказок. Руки и ноги в крошечных шипах, как у жуков. Крылышки напоминают стрекозиные. На голове топорщатся жесткие волосы и торчат длинные усики, как у бабочки. Глаза не разглядеть – закрыты волосами, а трогать фею Алина не решилась, слишком хрупкой она выглядела.
Алина хотела позвать маму, но тут вернулся с работы папа, принес подарки. Следом за ним пришли гости. Алина задвинула ящик, оставив щелочку для воздуха. Ей мечталось, что фея отогреется, оживет и тогда получится сюрприз для взрослых. Украдкой Алина сунула в ящик конфету и кусочек пирожного. Когда гости собрались уходить, Алина решила показать им своё чудо, открыла ящик и ахнула. Фея исчезла, а ватное гнездышко промокло и противно пахло. Было обидно до слёз.
Вторую замерзшую фею Алина нашла через три дня. С нее она не спускала глаз. Но фея не ожила. В тепле возле батареи она начала таять, пока вся не превратилась в прозрачную слизь, пахнущую, как тина.
Больше в ту осень Алина не видела фей – ни живых, ни мертвых, но вспоминала их часто, особенно когда за окном вьюжило. Где они зимуют? Улетают, как птицы, на юг или прячутся в щели, как мухи? В детском саду среди зимы иногда появлялись мухи – к большой досаде воспитательницы.
Алина спросила папу, где зимуют стрекозы.
– Не знаю, дочка… – Папа озадаченно почесал в затылке. – Вот ведь, всю жизнь прожил рядом с рекой, а даже не задумывался. Спят, наверное, как бабочки.
Это успокоило Алину. Если спят, значит весной проснутся, и она их снова увидит. Правда река далеко, за городом, там строится какой-то завод, о котором мама с папой постоянно спорят. Мама радуется, что "теперь закончится эта проклятая безработица", а папа сердится, что "погибнет река из-за гадости, которую в неё начнут сливать".
Алина жалела реку – рыбок и стрекоз, которые в ней живут. Но за фей она не переживала. Ясно ведь, что феи живут на лугу в цветах, как на картинке в сказке "Дюймовочка".
Летом Алину отвезли к бабушке в пригород, почти в деревню, к той самой реке. "Пока ее не загадили окончательно", – как выразился папа. И чтобы отдохнула как следует, перед тем, как идти в школу.
Именно в старом деревянном доме со скрипучими стенами Алина снова встретила фею. Бабушкина кошка Шаля (полное имя – Шалава, но так бабушка звала её, только когда думала, что Алина не слышит) то и дело притаскивала на окно задушенных мышей и птичек. Алина старалась подкараулить кошку и рассмотреть добычу раньше, чем бабушка её выкинет. А в то утро…
– Отпусти её! – Алина со всего размаху огрела кошку плюшевым медведем. Шалава выпустила добычу, обиженно мякнула и спрыгнула в заросший сиренью палисадник.
– Ох, ты, бедняжка! – подражая бабушке, запричитала Алина, подсовывая под помятую фею первую попавшуюся под руку фотографию с комода. Брать фею в руки она побоялась, вдруг повредит ещё больше?
Фея была жива, блестящие крылья дрожали, тонкие руки и ноги конвульсивно дергались. На этот раз Алина разглядела её глаза – выпуклые, блестящие, как золотые бисеринки.
– Я тебя спасу, – пообещала девочка.
Алина спрятала фею в кукольный домик. Всю мебель она оттуда вытащила, плотно закрыла окно и дверцу, налила в фарфоровую чашечку из игрушечного сервиза яблочный сок, принесла головки разных цветов – одуванчиков, васильков, лютиков. Накрошила между ними печенье и даже кусочек шоколада положила.
– Ты чего дома сидишь? – удивлялась бабушка. – День-то какой ясный, пошла бы погуляла.
Но Алина только мотала головой, делая вид, что читает книжку. Она боялась, что без нее Шалава доберется до больной феи, которая так и лежала без движения. И ничего не ела, как Алина не подсовывала ей самые вкусные крошки.
На ночь Алина закрыла дверь в свою комнату и ещё стулом приперла. Проснулась ранним утром и первым делом кинулась к кукольному домику. Открыла дверцу и взвизгнула от радости. Фея ожила! Она вылетела из домика, неуклюже заваливаясь на правое крыло. Сделала круг по комнате и опустилась на край стола. Алина почему-то была уверена, что фея смотрит на нее. Она заглянула в домик. Цветы завяли, крошки лежали нетронутые.
– Что же ты не ешь ничего? – упрекнула фею Алина. – Нужно есть, иначе не поправишься.