Алекс почувствовала, что от ее заинтересованности ничего не осталось. Неужели профессор рассчитывает, что ей есть что сказать, что она может поделиться какой-то мудростью? Не бросайте школу? Не принимайте наркотики? Не трахайтесь с плохими парнями? Не позволяйте плохим парням водить вас за нос? Уважайте родителей, даже если они этого не заслуживают, потому что у них есть бабло, чтобы заплатить за ваш прием у дантиста? Довольствуйтесь мечтами поскромнее? Не позволяйте своей любимой девушке умереть?

Молчание затянулось. Алекс взглянула на мяту, плавающую в чашке.

– Ладно, – со вздохом сказала профессор Бельбалм. – Алекс, я спрашиваю тебя об этом, потому что не знаю, как еще тебя замотивировать. Хочешь узнать, почему для меня это важно?

Вообще-то нет. Алекс просто думала, что Бельбалм принимает свою должность главы Дж. Э. близко к сердцу, а потому заботится обо всех студентах под своей опекой. Но она все равно кивнула.

– Алекс, все мы с чего-то начинали. Многие из этих детей привыкли жить на всем готовеньком. Они забыли, каково добиваться желаемого. Ты же голодна, а я уважаю голод, – Бельбалм постучала двумя пальцами по столу. – Но к чему ты стремишься? Ты становишься лучше, я это вижу. Думаю, тебе помогают, и это хорошо. Ты явно умная девушка. Твой академический испытательный срок вызывает беспокойство, но еще больше меня беспокоит, что ты, похоже, выбираешь не самые интересные, а самые легкие предметы. Здесь ты не можешь просто пробавляться кое-как.

«Могу и перебьюсь», – подумала Алекс, но сказала только:

– Простите.

Она извинялась искренне. Бельбалм искала в ней какой-то скрытый потенциал, и Алекс предстояло ее разочаровать.

Бельбалм отмахнулась от ее извинений:

– Подумай, чего ты хочешь, Алекс. Возможно, ты не найдешь этого здесь. Но, если твои цели достижимы в пределах университета, я сделаю, что могу, чтобы помочь тебе остаться.

Алекс хотела этого: совершенного покоя этого кабинета, мягкого света, льющегося из окон, нежных листьев мяты, базилика, майорана.

– Ты уже думала о планах на лето? – спросила Бельбалм. – Ты не хотела бы остаться здесь? Поработать на меня?

Алекс вскинула голову:

– Но что я могу для вас сделать?

Бельбалм рассмеялась.

– Думаешь, Изабель и Колин выполняют сложные задания? Они ведут мой календарь, архив, организуют мою жизнь, чтобы этим не пришлось заниматься мне. Я не сомневаюсь, что с этим справишься и ты. У нас есть летний курс писательского мастерства, который, как мне кажется, поможет подтянуть твои навыки настолько, чтобы ты могла продолжить обучение здесь. Тебе нужно бы задуматься о будущей карьере. Алекс, я не хочу, чтобы ты осталась за бортом.

Целое лето на то, чтобы наверстать упущенное и перевести дух. Алекс умела здраво рассчитывать свои шансы. Иначе было нельзя. Прежде чем ввязаться в сделку, надо знать, что можешь благополучно ее завершить. И она знала: вероятность, что ей удастся всеми правдами и неправдами проучиться в Йеле четыре года, невелика. Когда рядом был Дарлингтон, все было по-другому. Благодаря его помощи у нее появлялось преимущество, эта жизнь становилась сносной, возможной. Но Дарлингтон исчез – кто знает, насколько, – а она так устала кое-как удерживаться на плаву.

Бельбалм предлагала ей три месяца, чтобы отдышаться, восстановиться, придумать план, собраться с силами, стать настоящей студенткой Йеля, а не притворщицей, играющей эту роль на бабки «Леты».

– И как это устроить? – спросила Алекс. Ей хотелось поставить свою чашку на стол, но у нее так дрожали руки, что она боялась звякнуть ей о блюдце.

– Покажи мне, что можешь продолжать совершенствоваться. Закончи год с хорошими оценками. И в следующий раз, когда я спрошу, чего ты хочешь, я ожидаю получить ответ. Ты знаешь о моем салоне? У меня был салон вчера, но будет еще один на следующей неделе. Можешь начать с того, что будешь его посещать.

– Это я могу, – безо всякой уверенности сказала Алекс. – Это я могу. Спасибо.

– Алекс, не благодари, – Бельбалм взглянула на нее из-за красного бортика своей чашки. – Просто делай, что необходимо.

Алекс выпорхнула из кабинета, помахала Колину, ощущая себя легкой как перышко, и вышла в тихий двор. Иногда такое случалось: все двери закрывались, никто не проходил мимо по пути на занятия или в столовую, все окна накрепко запирались от холода, и ты оставался в полной тишине. Безмолвие окутало Алекс. Она вообразила, что окружающие ее корпуса заброшены.

Каким станет кампус летом? Тихим, как сейчас? Влажным и безлюдным городом под стеклянным куполом? Зимние каникулы Алекс провела в Il Bastone. Она смотрела фильмы на купленном ей «Летой» ноутбуке, постоянно переживая, что придет Доуз. Она разговаривала по «Скайпу» с мамой и выходила только за пиццей и лапшой. Даже Серые исчезли, будто без студенческих волнений и тревог ничто не тянуло их в кампус.

Алекс представила себе безмятежность и поздние утра, которые могло принести лето. Она могла бы сидеть за тем же столом, что Колин и Изабель, заваривать чай, обновлять сайт Дж. Э., делать все, что необходимо; выбрать курсы – те, где учебный план особо не менялся; заранее прочесть книги из списка для чтения; пройти курс писательского мастерства, чтобы ей больше не пришлось постоянно полагаться на Мерси – если, конечно, Мерси захочет жить вместе и в следующем году.