— Боже, Максим! Ты обжёгся!

Он сдёргивает майку и ею же вытирает кожу.

— Не успел, Пёрышко, всё нормально. Кофе уже не очень и горячий был.

Первым порывом было прикоснуться к коже, чтобы убедиться, что всё и правда в порядке. Но я вовремя спохватываюсь и отдёргиваю руку, чтобы не вышло как в дешёвом кино.

— Точно не больно? Может дать охлаждающий гель? От ожогов. Мне мама с собой положила.

— Не надо, правда, всё хорошо.

— Нина! Ты спишь ещё что ли? До тебя не дозвониться! Хорошо меня дежурная…

Я отшатываюсь от Ларинцева, потому что дверь в комнату распахивается и на пороге замирает моя мама собственной персоной.

Господи. Это шутка такая? Она приезжает за две сотни километров и врывается в комнату без стука как раз, когда рядом со мной находится полураздетый парень. Бред какой-то.

— Так, — говорит она низким голосом, который обычно у неё появляется, если она очень злится. — Что здесь происходит?

Мама заходит в комнату и прикрывает за собой дверь, а мне хочется провалиться сквозь землю, раствориться на молекулы и воссоединиться где-нибудь очень далеко отсюда.

— Мам…

— Максим, — Ларинцев улыбается и протягивает маме руку. Невероятно, но его, кажется, всё это забавляет. — Парень Нины.

— Мой партнёр.

Последние слова мы произносим одновременно, и я с ужасом наблюдаю, как мамины брови ошарашенно ползут вверх. Шокировано смотрю на парня, пытаясь понять, зачем он такую глупость сморозил.

— Так это сейчас так называется? Партнёр?..

Не нравится мне её взгляд, ох, не нравится. Что же она подумает обо мне? Какой позор! Да ещё и перед родной матерью.

— Мам, всё не так, мы просто… Максим — мой партнёр по танцам.

Ага. И поэтому он стоит тут полуголый. Браво, Нина!

— Зашёл порепетировать, — едва не прыская, добавляет Максим.

Только идиот не услышит сейчас в его тоне иронию. А моя мама очень даже не идиотка.

— В каком смысле по танцам? — мама переводит хмурый взгляд с меня на парня. — Нина, ты не говорила, что снова танцуешь.

Мама всего раз после травмы пыталась уговорить меня вернуться к станку, но поняв, насколько это для меня тяжело, перестала даже речь об этом заводить. Но я не раз видела, как она, думая, что я не замечаю, зависала у моих фото на сцене, пересматривала записи спектаклей.

— Просто в универе конкурс и декан попросила меня…

— Давай покажем, — это Макс снова заставляет с ужасом посмотреть на него, но недоверчивый взгляд матери вынуждает подумать, что не такая уж это и плохая идея.

Максим протягивает руку, я делаю вдох и вкладываю пальцы в его ладонь. Он разворачивает меня, и я понимаю, какую связку он хочет показать. Мы делаем тройной синхронный шаг почти на месте, потому как места в комнате мало, я прохожу поворотом под его рукой, а потом поднимаю руки и спружиниваю в поддержку. Она не сложная, мы уже отработали её на прошлой репетиции — Максим поднимает меня над головой на вытянутые руки, а я прогибаюсь в спине, после чего мягко приземляюсь обратно на пол. А потом вдруг ощущаю жуткое смущение за всю эту ситуацию и перед мамой, и перед Максимом, чувствую, как щёки начинают алеть. Предатели, а не щёки.

Мама замирает в молчании, смотрит на нас во все глаза, а потом вдруг подходит и обнимает меня крепко-крепко. Я слышу, как её дыхание на секунду становится прерывистым, но она берёт себя в руки.

— Я, кстати, Светлана Витальевна, — отпускает меня и оборачивается к Ларинцеву.

— Очень приятно.

— Но ты бы оделся, Максим.

— Мам, я облила его кофе, — отбираю у парня из рук испачканную майку, которую он снимает со спинки стула. — Я постираю и отдам. Кстати, тебе уже пора.

Впихиваю удивлённому парню в руки его свитер, который он натягивает, скрывая улыбку. Быстрее бы ушёл, потому что я скоро взорвусь от смущения.

— Нин, я там голубцы привезла и котлеты, может…

— Нет, ему уже пора, — едва ли не подталкиваю Ларинцева в спину к выходу. Неужели нельзя обуваться быстрее?

— Пока, Нина-малина, — шепчет он, улыбаясь, слегка увлекая меня за руку в коридор, а я смущаюсь ещё сильнее, вспоминая, когда именно он меня так называл. — Вечером на репетицию жду с домашними котлетами, я их вообще-то люблю.

— Пока, Максим.

— И теперь, когда я тебя отмазал, ты просто обязана пойти со мной на вечер к отцу.

Он подмигивает и уходит, закинув куртку на плечо, а я ещё пару секунд смотрю вслед. Отмазал? Сказав, что он мой парень? Вот так услуга.

Когда я возвращаюсь в комнату, мама стоит, скрестив руки на груди.

— Мам… — начинаю, а как продолжить и не знаю. Просто как-то неудобно вышло.

— Дочь, я просто… — кажется, она тоже как-то растерялась. — Я очень рада, что ты снова решила начать танцевать, правда, я мечтала об этом все эти годы, уже и не надеялась, но… этот мальчик… Такие щелчком пальца разбивают сердца, Нина. Мне страшно за тебя.