— Ты как? — хмурясь, спрашивает она.

— Всё отлично, — киваю я.

— Ты побледнела, ты уверена, что всё хорошо?

— Да, — ещё раз киваю, на этот раз энергичней. Не могу сказать, что всё действительно так, но кого должны волновать чувства другого?

Подпрыгивая, Кортни старается обуздать своё воодушевление и изменить слишком радостное лицо, на котором написана влюблённость. Это так забавно выглядит, что я размышляю, буду ли выглядеть также или буду скрывать всё внутри. Кажется, каждый видит это чувство по-своему. Если для меня оно описывает что-то светлое, лёгкое и счастливой, то для кого-то другого может быть синонимом боли. Я не хочу изменить мнение на второе, хотя это зависит не только от меня.

— Добрый вечер, парни! — улыбается Кортни, откидывая взглядом стол, за которым уместилась тройка, и я быстро вычисляю того, с кем она боится встретиться взглядом. Она смотрит на всех, кроме него.

Парень проходится пятерней по русой копне волос и в его голубых глазах, похожих на океан, бегают дьяволята. На губах играет высокомерная усмешка, а не улыбка. Я могла бы сказать, что ямочки придают мягкость, но таким образом солгу. Бежевая футболка отлично подходит к его образу хорошего плохиша, как и рваные джинсы. Знаю, это обманка. Внешность всегда обманчива, о человеке расскажут лишь его поступки.

— А твоя коллега не хочет нас поприветствовать? — спрашивает тот же парень, смотря с мои глаза. Мне абсолютно не симпатизирует его нахальность.

— Добрый вечер, — говорю я, едва находя силы не цедить это сквозь плотно сжатые зубы.

— Вот это уже лучше.

Улыбаюсь, выдавливая эту любезность, которая далека от естественности. Кортни собирает заказ, а я даже не пытаюсь придумать отговорки на следующий раз. Я точно не желаю подходить сюда снова. Смешно, что именно сейчас я предпочту не просто обслужить, но и простоять весь ужин с парнями, которые обычно занимают девятый столик, во главе которого изредка появляется Мэйсон, чем вернусь к этому. Если те парни пошло шутят, и ты в априори не принимаешь это близко к сердцу принимая за дурачества, то взгляды и речь этих — мне не по душе. Всем видом компания показывает дерзость, высокомерие, социальное положение и некую опасность, хотя в действительности они выглядят смешно. Богатые родители не делают из тебя властелина мира и не возвышают над обществом в целом.

Как только Кортни делает шаг в сторону, то же самое делаю я. Но ноги застывают, потому что на заднице чувствуется лёгкое жжение. С неприкрытым раздражением поворачиваюсь к столику и посылаю предупреждающий взгляд.

— Я сломаю по руке каждого из вас, — рычу я.

— Трикси! — ошарашено пискает Кортни, но я не из тех, кто будет терпеть подобное поведение, которое выходит за рамки дозволенного. Родители привили мне чёткое понимание того, что другому делать можно, а что нельзя. И этот жест не говорит о воспитании.

Парни усмехаются и переглядываются между собой, а я фыркаю и прохожу мимо Кортни, которая тут же быстро следует за мной.

Никогда ещё со мной не обращались подобным способом, из-за чего становится обидно и больно. Впервые в своей жизни, поддаюсь такой эмоции. Но ещё хуже то, что я с горечью понимаю, как желаю присутствия Мэйсона где-то вблизи. Я не знаю, что управляло им, когда он избил того парня из-за бранных слов в мой адрес. Возможно, это был способ выброса эмоций и лишний повод, но он всё равно сделал это. И сейчас, как ни странно, я желаю повтора. К сожалению, я не в силах управлять ситуацией и возможностью его телепортирования сюда. Но будь Мэйсон тут, пошёл бы он на это, защитив меня ещё раз?

— Ты не имеешь права разговаривать так с клиентами! — недовольно бросает Кортни, скрестив руки под грудью, когда вслед за мной влетает на кухню.

— А они не имеют права трогать меня!

— Они не трогали тебя!

— Раскрой глаза, один из этого сбора идиотов зарядил мне по заднице!

— Это была шутка! — оправдывается она, когда взгляд персонала в недоумении устремляется в нашу сторону.

— Я не принимаю шуток, где какой-то недоумок трогает меня. Ты не хочешь принять это за наглость, потому что он нравится тебе.

— Я всё понимаю, но ты нагрубила ему.

— Он заслужил. Если бы у меня была возможность что-то изменить, я бы ничего не меняла, разве что вовсе не пошла с тобой.

— Это клиенты, мы не имеем права не подходить к ним!

— Мы имеем право выставить их за дверь, потому что они имбецилы с мозгом со спичечную головку. Прекрати оправдывать их поведение.

— Я… — Кортни бегает глазами по ребятам, будто ищет поддержку в тех, кто даже не видел и не знает всей ситуации. Взгляд девушки вновь встречается с моим. — Он понравился тебе?

— Кто?

— Тоби! Он понравился тебе, поэтому ты так реагируешь!

— Кто это вообще такой?

Кортни фыркает и, махнув хвостиком, удаляется из кухни, предварительно пихнув чек в руку Энтони. Дверь хлопает, и тишина на кухне начинает оглушать, лишь трескание масла в сковороде разбавляет напряженную атмосферу. Наш шеф переводит взгляд с бумажки на меня, и вопросительно выгибает бровь. Этот мужчина, управляющий кухней, в один счёт может прибить к стене взглядом, если дать ему повод, хотя является добрее плюшевой панды.