Комната барышни располагалась на первом этаже. Окно было открыто. Никита оставил цветы на подоконнике и быстро вернулся на конюшню.

Так прошло пять дней.

На шестое утро едва Никита положил букет, из-за шторы вышла Мария. Мальчик хотел убежать, но желание поговорить пересилило.

– Так вот кто приносит цветы! – воскликнула она шепотом.

– Ты перестала выходить, барышня, и я решил тебя порадовать. Тебе нравится?

– Маменька допытывалась, откуда цветы.

– Теперь ты знаешь.

– Вот скажу, так тебя накажут. Фрол знаешь, как сильно сечет?

– Не скажешь, барышня, – уверенно сказал Никита и даже мотнул головой.

– Ты совсем не боишься розог? – удивилась Мария.

– Ради тебя, барышня, – поклонился крепостной, – я готов выдержать любое наказание.

– Ступай.

Мария ничего не сказала матери.

Никита продолжил приносить цветы.

Выйдя от Алексея, Снежана позвонила Наталье. Она хотела узнать про однорукую девушку.

– Здравствуйте, Наталья Валериевна. Вы можете сейчас говорить?

– Здравствуйте, Снежана Захаровна. Да, могу. Выяснили причину смерти?

– К сожалению, она остается загадкой. Девушки не должны были умирать.

– Ваши слова укрепляют меня в моей версии с цыганкой.

– Не спешите с выводами. Я хотела узнать, есть ли среди ваших знакомых однорукая девушка?

– Однорукая девушка? – удивленно переспросила мать. Следователь сразу поняла, что ответ будет отрицательным.

– Именно с ней спорили девушки незадолго перед уходом из клуба.

– Даже не представляю, о ком идет речь.

– Девушки никогда о ней не упоминали? Вспомните, пожалуйста.

Повисло молчание.

– Увы, ничем не могу помочь, хотя очень хочется.

– Не расстраивайтесь. Всего доброго.

– До свидания.

Наталья работала на ферме. Сегодня она хотела взять отгулы, но с утра директор отсутствовал, о чем сообщила секретарша Галина. Пришлось работать до его возвращения.

Звонок следователя заставил Наталью крепко напрячь память. Действие оказалось бесполезным. Женщина не помнила, чтобы дочери упоминали однорукую девушку. Даже мимолетного упоминания о ней хватило бы цепкой памяти матери.

В обеденный перерыв Наталья снова пошла в кабинет директора.

Галина пила чай прямо на рабочем месте.

– Вернулся только что, – сообщила она с набитым ртом.

– Скажи обо мне.

– Он сегодня злой.

– Ничего. Не могу больше работать. С десяток яиц разбила.

– Вычтет из зарплаты.

– Пусть. У меня горе. Он же тоже детей имеет.

Галина нажала кнопку внутренней связи.

– Анатолий Борисович, Наталья Дар просит принять.

– Пусть войдет.

Наталья вошла в кабинет с некоторым трепетом.

– Здравствуйте, Анатолий Борисович.

– Здравствуйте. Что Вам?

Директор сидел в кресле за столом. Он никогда не приглашал сесть работника.

Наталья стояла с опущенными безвольно руками.

– У меня вчера убили детей.

– Глубоко сочувствую, – вздохнул мужчина.

– Прошу дать недельный отпуск.

– Вы помните особый пункт договора?

– Сейчас не та ситуация.

– Не помню в нем упоминание каких-то ситуаций.

– Это несправедливо, – сверкнула глазами женщина.

– Однако под ней стоит Ваша добровольная подпись, – напомнил директор спокойным голосом.

– Тогда я уволюсь.

– Куда же Вы пойдете?

– Уеду.

– Вам нельзя уезжать до конца следствия. Деньги Вам понадобятся. Вы и не захотите уезжать без имени убийцы. Ведь так?

– Отпустите меня так.

Из глаз Натальи предательски потекли слезы. Она достала платок и стала их вытирать.

– Не могу. У нас с Вами договор, который требует полного выполнения. Предлагаю компенсацию в размере пяти зарплат.

Наталья от удивления распахнула заплаканные глаза.

– Вы не шутите, Анатолий Борисович?

– Разве похоже на шутку?

Наталья отрицательно замотала головой.

– Лида, ты самая лучшая женщина на свете.

– Гоша, перестань. Мы же только друзья.

Гоша пытался поцеловать в губы Лиду, которая выворачивалась изо всех сил прижатая к стулу.

Он же стоял перед ней на коленях и не давал подняться.

– Мне надоели дружеские отношения.

Лида поняла, что слишком близко подпустила мужчину к себе.