– Да нет, просто что-то есть захотелось. Подумал, может составишь мне компанию?

– Мне очень приятно, но я вынуждена отказаться. Сейчас осень, время смирения, я должна соблюдать свою виту, извини.

– Да нет, что ты, это ты извини, что, я не знаю всех религиозных обычаев. Наверное, я ввёл тебя в соблазн.

– Джон-искуситель, – рассмеялась Марселина, – нет, всё не так строго. Видишь, я тут вместо молитв песни пою от скуки. Проповедовать некому.

– Когда всё закончится, я обещаю, что открою сюда доступ прихожанам.

– Спасибо, – поблагодарила его священница.

Марк всё равно слетал в тот студенческий паб и пообедал. Оттуда он отправил доктору Земекису рисунок Марселины. Только он закончил есть, как пришло сообщение от Марселины с просьбой снова заехать.

Марк приехал в храм святых Фила и Джейка, но не нашёл настоятельницу ни в самой церкви, ни в её кабинете. Он позвонил ей, и она объяснила, как её найти. Марселина была у себя в спальне – скромная комнатка на втором этаже пристройки с небольшой кроватью и огромным мультивизором на стене.

– Вот, смотри, – показала Марселина на экран, как только Марк вошёл, – да садись прямо на кровать. Когда ты ушёл, я долго смотрела на рисунок и ту фотографию и пыталась вспомнить, что он мне напоминает. И наконец вспомнила. Сейчас, запущу с начала.

Марк увидел на экране любительскую съёмку какого-то концерта. Судя по первым аккордам – это был концерт классической тяжёлой музыки. Дрожащая в руках неизвестного зрителя камера выхватила название на заднике сцены – “Ведьма Ночи”. На сцену вышла высокая мускулистая солистка вся в чёрной коже, с длинными прямыми волосами. Но голос, на удивление, оказался не только сильным, но и мелодичным, богатым обертонами. Она с лёгкостью брала широкий диапазон октав. Это смог услышать даже Марк, вообще не разбирающийся во всех этих музыкальных тонкостях. Он подозревал, что у него есть какой-то музыкальных слух, но не тот, который позволяет людям играть на инструментах. Его хватало только на то, чтобы услышать фальшь. По этой причине Марка всегда привлекала сложная музыка, с академическим вокалом, такая, какую играла группа на экране.

– Вот, смотри, сейчас будет, – обратила его внимание Марселина.

Солистка пела что-то про путешествия по воображаемому миру и страшные сказки. Композиция подходила к кульминации, камера показала одного из музыкантов в смешном цилиндре с цепочкой на тулье. Вдруг экран залило ярким светом, одновременно с мощным гитарным аккордом и раскатами ударной партии. Изображение уменьшилось, задрожало, на нём сбилась резкость. Наконец, картинка нормализовалась и вторую вспышку Марк смог увидеть. Справа и слева от сцены, довольно близко от музыкантов от пола до потолка синхронно ударили две яркие молнии. Их остаточные заряды плясали на больших металлических шарах до следующего акцента, и снова заряд, вспышка. Наконец, музыка стихла, свет погас, оставив зал, взорвавшийся овациями и воплями поклонников, в полной темноте. Марселина остановила ролик.

– Это концерт “Ведьмы Ночи” в Берлине полтора года назад. Мы там были с сокурсниками. Поэтому я его и запомнила. И мой рисунок как раз напомнил мне про этот их спецэффект с молниями.

– И как это нам поможет? – непонимающе спросил Марк.

– Вы тоже можете организовать концерт, и во время него запустите своё оборудование. Все подумают, что это просто сценические эффекты.

– Да, но это должно происходить прямо у церкви, – возразил Марк, – я только что тебе говорил что молнии опасны и вообще чем меньше тут будет народу тем лучше, а ты предлагаешь устроить тут музыкальный фестиваль.

– Ну и что? С молниями можно что-то придумать. Зато это шанс провести всё так, чтобы никто не догадался. На концерте и так будет громкая музыка, вспышки света, фейерверки, огонь. Пару молний никто не заметит.

– Это да, – согласился Марк, облокотившись спиной о стену позади Марселины, – но это должен быть концерт такого масштаба, чтобы он смог прикрыть собой то, что на самом деле будет происходить. Это сложный и дорогой проект.

– Если Леониду это действительно так нужно, то, я думаю, дополнительные расходы его не остановят. Я помогу найти какую-нибудь группу повеселее и нужного масштаба. Как раз к весне успеете всё организовать.

– Почему к весне? – спросил Марк.

– Ну, это синяя фетта, период любви – самое время для веселья. Да и праздников церковных в это время много, раз уж это всё около храма будет. Жалко водоёма тут нет, но можно сделать фонтан. Я как-то видела…

– Нет, погоди, – остановил её поток фантазии Марк, – до весны слишком долго. Нам нужно сейчас. Расходы да, это не проблема, но ждать мы не можем.

– Но на организацию концерта нужно время, – возразила Марселина, – и потом, сейчас уже чёрная фетта, а через пару месяцев вообще зима – никаких концертов. Смерть и забвение будет править миром, пока Трое не проснутся в синюю фетту весны.

– Думаешь они проснутся от громкой музыки? – Марк сел на край стола, чтобы видеть её лицо.

– Не богохульствуй, Марк, я серьёзно, – нахмурилась настоятельница, тоже повернувшись к нему. – До весны ничего устраивать нельзя рядом с храмом.

– О боги, то есть, прости, – спохватился Марк, – а ты уверена, что нельзя?

– Абсолютно. Если я позволю, у меня будут проблемы, возможно, отлучат от сана, – ответила Марселина.

Марк помолчал немного, собираясь с мыслями. Марселина выключила мультивизор и выжидательно на него смотрела. Пока Марк был в пабе, она переоделась. Теперь на ней была красно-чёрная обтягивающая блузка и чёрные джинсы. Марк подумал, что ещё ни разу не видел её в официальном церковном облачении – расшитом в цвета текущей фетты балахоне с большими рукавами и капюшоном.