Что ж, если без браслета мне ничего не светит, значит, надо его найти. По любому придётся перелистать все записи барона, может, в них найдётся упоминание о нужной мне вещи. А ещё надо будет заглянуть в лабораторию, наведаться на фабрику Кригера и посетить все места, где бывал по роду деятельности Валленштайн.

На этой мысли я перестал терзать измученный размышлениями мозг, сомкнул и без того слипающиеся глаза и со спокойной совестью провалился в сон.

Мне приснился удав Каа из мультика «Маугли». Он смотрел немигающим взглядом, обхватив мою руку хвостом, и громко шипел, высовывая из пасти раздвоенный язык:

– Госсссподин шшштандартенфюрер, проссснитессссь…

Я вздрогнул, открыл глаза. «Мерседес» тихо пофыркивал мотором, в открытую дверь просачивался холодный воздух и мутное молоко лунного света. Склонившийся надо мной шофёр осторожно тряс меня за руку. В полутьме салона водитель не заметил, что я уже проснулся и снова встряхнул моё предплечье:

– Господин штандартенфюрер, приехали.

Я грубо оттолкнул шофёра, бросил: «Спасибо» и вылез из машины. В небе висели серебристые хлопья облаков и яблоко луны – здесь оно обладало более скромными размерами, нежели в горах, – горстью рассыпавшихся бриллиантов сверкали звёзды. Трамвайные рельсы блестели, как смоченная утренней росой паутина. Тени от фонарных столбов косыми штрихами лежали на припорошенном снегом асфальте и казались зависшими над водой вёслами.

По непонятной причине водитель остановился не на той стороне Александерплац. Я мог бы заставить его подвезти меня к особняку, но, поскольку уже выбрался из машины, решил немного прогуляться пешком. Очень скоро я понял, что совершил ошибку. После тёплого салона мороз казался особенно лютым и пробирал до костей. Наплевав на все правила и нормы, я поднял воротник шинели, сунул руки в карманы и торопливо поковылял к дому.

Как только сзади раздался звук отъезжающего автомобиля, я ещё прибавил ходу, а когда «Мерседес», фырча двигателем, скрылся за поворотом, чуть ли не побежал к крыльцу. Какая к чёрту степенность и важность, когда тело постепенно коченеет, и ты скоро будешь двигаться, как робот. Тут уж не до приличий, лишь бы скорее оказаться дома, сесть перед потрескивающим камином в уютное кресло, закутаться в шерстяной плед и маленькими глотками потягивать пряный, пышущий паром горячий грог.

Я как это вообразил, так и застонал от предвкушения. А ветер словно решил подстегнуть меня. Когда я взобрался на стылый гранит первой ступеньки, он налетел сбоку, захлопал полами шинели и так сильно толкнул, что я чуть не сверзнулся в наметённый за ночь сугроб.

Замёрзшие в тонких перчатках пальцы плохо слушались. Лишь с третьей попытки мне удалось попасть ключом в замочную скважину. Наконец скрытый в недрах дубовой двери механизм громко щёлкнул. Я потянул дверь на себя и, со вздохом облегчения, проскользнул в пахнущую теплом и уютом парадную особняка.

Сидя на банкетке в углу ярко освещённой прихожей, снял один сапог и взялся за другой. Холодная кожа голенища плотно обхватила чёрную ткань галифе и никак не хотела слазить. Тогда я крепче ухватился руками за край низкой скамейки, упёрся пальцами левой ноги в каблук и резко дёрнул правую ногу на себя. Сапог повис чёрной кишкой. Я стряхнул его, бросил оба сапога в угол, вдел ноги в домашнюю обувь и через считанные мгновения оказался в комнате барона.

В камине ярко полыхал огонь, хотя по всем законам физики пламя должно было погаснуть несколько часов назад. Я проворно снял хлястик со шпенька и с лёгким шорохом вытащил «парабеллум» из кобуры. Держа палец на спусковом крючке, скользнул к двери, встал слева от косяка. Потянулся к отполированной до блеска сфере дверной ручки и замер, поражённый тревожной мыслью: разведчик хренов, элементарной вещи не заметил! Уходя из дома, я по привычке выключил свет. Вернулся, а он горит. Интересно, кто тут хозяйничал без меня?

Дверь с тихим скрипом отворилась, и на пороге кабинета возникло… привидение. Я заорал, резво отскочив назад. Пистолет в руке загрохотал. Комната сразу наполнилась дымом и запахом сгоревшего пороха. В потолке над фантомом появились три маленькие дырочки, посыпалась гипсовая крошка. Она ещё не достигла призрака, а тот уже завизжал и резко уменьшился в размерах.

Пронзительный визг быстро привёл меня в чувство. Я бросился к привидению, вернее, к Сванхильде фон Валленштайн. Жена барона вернулась домой, растопила огонь в остывшем камине и ушла на второй этаж к себе в апартаменты. Услышав мою возню в прихожей, она решила навестить супруга, а я чуть не пришил её, приняв за выходца из потустороннего мира.

Сванхильда сидела на полу и тихонько поскуливала, придерживая рукой полы длинного халата из белого шёлка. Эта хламида, тюрбан из полотенца на голове, мягкие тапочки, в которых она ходила бесшумно, словно плыла по воздуху, и косметическая маска на лице сбили меня с толку.

Я схватил баронессу за локоть, обхватил за пояс и помог встать.

– Дорогая, прости, я принял тебя за грабителя, – ляпнул я первое, что пришло в голову, помогая жене барона сесть в кресло возле письменного стола. – Давно вернулась?

– Два часа назад. Приняла ванну, сделала увлажняющий компресс и уже готовилась ко сну, но тут пришёл ты. Я хотела рассказать тебе о поездке и пожелать спокойной ночи… – Сванхильда всхлипнула, подняла руки к лицу, но, видно, вовремя вспомнила о густом слое сметаны и сложила их на коленях.

«Барон неплохо устроился: на дворе война идёт, а его жена рожу сметаной мажет», – подумал я. Продолжая играть роль заботливого мужа (кстати, какие отношения были у Валленштайна с баронессой?), взял стоящий сбоку от камина стул с гнутыми ножками и обитой зеленоватой тканью полукруглой спинкой, перенёс его ближе к столу и сел справа от «любимой жены».