Я пригнулся, прикрывая уши руками. Краем глаза заметил самодовольную физиономию Кригера. Тот целиком ушёл в созерцание разворачивающейся за стеклом трагедии.

В это время в испытательном зале протрещал очередной электрический разряд. Чудовище снова изогнулось, крича от боли, с грохотом рухнуло на пол. Оглушённый зверь недолго лежал на спине. Он с рычанием вскочил на задние лапы, оглянулся. Жёсткая шерсть на загривке оборотня встала дыбом, жёлтые, с коричневыми крапинками, глаза горели злобным огнём.

Цокая когтями по стальным плитам пола, монстр медленно двинулся по кругу, роняя из приоткрытой пасти капли тягучей слюны. Через каждые два-три шага он останавливался, поднимал вытянутую морду к потолку и втягивал влажным носом воздух, словно хотел найти мучителей по запаху.

Наступила следующая стадия испытаний. Пулемёт в бойнице шевельнулся, и смотровой зал наполнился грохотом выстрелов. Пули отбросили оборотня к стене. Он врезался в неё головой и вскочил, заметив купол с торчащим из него пулемётным стволом. Струйки сизого дыма поднимались от чёрного конуса пламегасителя, указывая на причину недавней боли. Зверь бросился на обидчика. Скрежет когтей и хриплое дыхание перекрыла грохочущая очередь. Свинцовый шквал отшвырнул монстра от купола. На груди, руках и правом бедре зверя появились сочащиеся кровью пулевые отверстия.

Вервольф попытался встать, оставляя на полу кровавые следы. Громыхнуло ещё несколько выстрелов, и оборотень упал на спину. Из-под тела монстра показалась быстро растущая в размерах багровая лужа. Я подумал: техники перестарались, но спустя несколько секунд гора мышц зашевелилась, а через минуту оборотень уже сидел в углу, с хрустом пожирая желтоватые гранулы из миски (она появилась из отверстия в полу, когда закончилось испытание). Следы от ужасных ран на его теле уже затянулись, и только подсыхающая лужа крови да торчащий из бойницы ствол говорили о недавнем происшествии.

– Ну как? – торжествующе глянул на меня Кригер.

– Впечатляет, – кивнул я, потрясённый зрелищем.

Доктор слегка покраснел, кашлянул в кулак и показал на дверь. Он снова заговорил, когда мы оказались в наблюдательном пункте производственной линии:

– Мне приятна ваша похвала, герр Валленштайн, но вы, как создатель технологии и куратор проекта, должны знать: процент долгоживущих и малоуязвимых особей невелик. Всего один из ста получает такие способности.

Я мысленно возликовал (испытание вервольфа заставило меня усомниться в неминуемой победе Советского Союза над Германией; с такими монстрами Гитлеру ничего не стоило захватить не только Москву, но и дойти до Владивостока), но тут же взял себя в руки. Под моим взглядом Кригер заметно сник и съёжился.

– Вы понимаете, чем это грозит? – Я добавил металла в голос, чем ещё больше расстроил доктора: – Фюрер ждёт от нас результата. К концу декабря ему нужна целая армия, а не кучка экспериментальных образцов. Куратором проекта назначен Шпеер. Если у нас не получится наладить производство, боюсь предположить, где мы окажемся через пару недель.

– Я всё понимаю, герр Валленштайн… но… эти черви… они… я не знаю, как объяснить!

– Что вы мнётесь, как девочка на первом свидании?! Говорите, как есть. Или вы думаете, я не в силах понять?

Кригер сцепил потные ладошки, прижал к груди.

– Разумеется, нет, герр барон. Я сам не понимаю, что происходит. Я уже и резал их, и делал вытяжки из тканей органов, но так и не узнал: почему токсины одних паразитов дают эффект, а других нет.

– Может, дело не в червях, а в оборотнях? – предположил я.

– Нет, с вашим открытием всё в порядке. Вервольфы безупречны, только вот срок их службы… – Кригер печально вздохнул и опустил глаза в пол.

– На этот счёт не волнуйтесь, – сказал я надменным тоном. – Я работаю над улучшенной вакциной и скоро нам не потребуется громоздкое оборудование. Любого солдата на поле боя можно будет превратить в вервольфа за считанные мгновения. Тогда срок их жизни не будет иметь никакого значения.

– Вы шутите?! – глаза коротышки широко раскрылись. – Это невозможно!

Я смерил Кригера презрительным взглядом.

– Невозможно вывести уникальных червей и дать всем оборотням фантастические способности, а сделать новую вакцину – легко!

За прошедшие после этого разговора два дня, я виделся с доктором всего один раз, когда заглянул в цех по выращиванию гельминтов. Он располагался в одном из промышленных корпусов, где стояло смонтированное, но не подключенное к электросети оборудование. Пройдя мимо зачехлённых машин и станков, я завернул за угол, поднялся по стальной лестнице на второй этаж. Здесь длинный коридор из железных стен с одинаковыми дверьми и огромными окнами под потолком упирался в приоткрытые металлические ворота кирпичного цвета. За ними что-то булькало, иногда раздавались громкие шлепки, словно кто-то швырял мокрую тряпку на пол.

Почти все окна в коридоре выглядели тёмными прямоугольниками, светились только три у самых ворот. Я пошёл туда, толкнул дверь с полукругом из чёрных готических букв «Laboratorium» на матовом стекле.

Кригер в белом халате колдовал возле штативов с химическими сосудами. В разномастных колбах, пробирках и ретортах бурлили химикалии. По скрученным кольцами стеклянным трубкам текли разноцветные жидкости и газы. На соседнем столе я заметил три банки с живыми гельминтами, они плавали в чистой воде и, как пиявки, прилипали к стеклу. Рядом стояла ещё одна – пустая – препарированные черви лежали на мраморной доске тушками разделанных кальмаров.