Валентинов Андрей
Шрифт:
Улыбнулся.
Аргос!
Мы все-таки построили тебя, Аргос Гиппион – Аргос Конеславный! Вон и Ларисса на самой вершине, и стены будущего храма Зевса Трехглазого...
...А еще лучше – Юпитера Трехглазого. Нечего моему Деду сюда пятою ступать!
Невелик, конечно, Аргос Конеславный. И домов мало, и улицы только камешками по земле выложены. Строить еще и строить. Но все-таки!..
А на севере, в земле генетов, растет Новая Троя Гелена Приамида, а на западе Эней-саженец недавно освятил первые камни Лавиния. Может быть и вправду родится Италия – новая страна?
Я оглянулся. Волки исчезли. Дюжина крепких парней – грустных, с опущенными головами – брела по дороге.
Привыкайте, ребята!
– Э-э-э, Диомед-родич! Обида у меня, Диомед-родич! Нас, куретов, с собой не берешь, других берешь, да? Понимаю, конечно, все понимаю, да только обидно очень! Ладно, ванакт, как скажешь, ванакт, учить их буду, волков этих, но все равно – обидно!
– Чего такой веселый, Подалирий?
– Мы тут фавна сетью поймали, сейчас я его изучать буду. Ну, забавная зверюга! Налил я ему в миску вина...
– Да ты что, Асклепиад? Отпусти его немедленно! Он же... бог!
– Скажешь еще! Это форма жизни, идеально приспособленная...
– У нас только пятьсот воинов, ванакт, две колесницы, сорок лошадей....
– И еще волки, лавагет Ром Эматионид!
– Волки – это хорошо, дядя Диомед. Да только море открыто. Приплывут, скажем, финикийцы... Я все-таки попытаюсь уговорить давнов, чтобы в наше войско вступали...
– У-у-у-у-у-у!
– Ты чего, дядя?
– Ничего, Ром. Я просто представил себе фалангу волков. С копьями в зубах...
– Волки слева, волки справа -Волчья тут у нас держава!Нет троянцев ни души,Зато девки хороши!Хей-я-я-я-я! Хей-я-я-я!Я разгладил ладонью хрустящий папирус, придавил края камешками. Медный Номос удобнее, да где его здесь взять – медный? Хорошо хоть папирус нашелся.
Неровные берега, извилистые линии рек, редкие кружочки городов. А все вместе – на эмбату-сапог похоже.
Италия!
Дворцом я и тут, в Конеславном Аргосе, пока не обзавелся. Успеется! А вот Палата Свитков у меня уже есть. Точнее, не Палата – Башня. Недостроенная, правда. И свитков мало. Вон, на полке полторы дюжины, это если с табличками считать. Никто не пишет регусу Дамеду. Редко-редко от Энея послание придет, да Гелен иногда приветы посылает. Ну, еще шардана со своего острова.
Волки писем не пишут. Все прочие... м-м-м... италийцы? итальянцы? – тоже.
...Вот они, разбежались по Италии-эмбате! Лигуры и генеты на севере, южнее – тиррены и пицены (ох, и разбойники!), а вот и Энеев Лавиний в земле упрямых латинов. Ну, а здесь, на юге, там, где носок с каблуком, со счету сбиться можно: брутии, луканы, усмиренные нами мессапы (вздрогнули все соседи, про тяжкую дань услыхав – две коровы в год, шутка ли?) – и мои давны, конечно.
...И все друг с другом грызутся! Хорошо хоть оружия настоящего почти ни у кого нет!
Когда мне дядя Эвмел про Золотой Век рассказывал, про то, как боги с людьми за одним столом сидели, почему-то не думалось, с каких корыстей все эти тельхины с гелиадами жили-поживали. Да чего тут думать? С деревьев плоды свисают, пшеница сама собой колосится, в реках молоко с медом течет... А как города в Золотом Веке строить, если тут, на юге, только и умеют, что глинобитные хижины лепить? Здесь даже календаря не знают!
...Ну, с календарем пусть Калхант-боговидец разбирается, его это дело, а вот все остальное...
Камешек отлетел в сторону, упругий папирус подпрыгнул, упал на пол... Не давалась в руки Италия-эмбата. Тяжкую службу поручил Маурусу Великое Копье Отец Молний!
Почему-то за эти годы мне почти не снилась Ахайя. Снился Кипр – Медная Рыба, Сирия снилась, даже Кеми, где я никогда не бывал. А вот Аргос не снился – как отрезало. Может, так оно и лучше. Меня-прежнего, мальчишки с Глубокой улицы, давно уже нет. Не я-прежний плыл через Океан, не я-прежний строю Новый Аргос среди волчьего леса.
Но в эту ночь...
– Капанид! Ты чего молчишь, богоравный?
Мы идем с моим другом по нашей улице – давней привычной дорогой. От Трезенских ворот до храма Афины. Мимо могилы Арга, мимо маленького храмика Елены, мимо Царского дома – пустого, заколоченного старыми трухлявыми досками, мимо черного провала Палат Данаи, мимо дома, где жили мы с папой, мимо соседнего, где жил дядя Полиник – и дальше, к дому дяди Капанея, к старым колоннам храма Сальпинги Победоносной...
Вечер, пуста Глубокая, закрыты деревянные ставни.