Валентинов Андрей
Шрифт:
...Троя. Жужжание стрел, неровный, распадающийся строй, отчаянное «Бежи-и-им!».
– Эмбатерия! – прошептал я одними губами. – Эмбатерия...
Опомнился. Глубоко вдохнул ледяной промозглый воздух:
– Доля прекрасная – пасть в передних рядах ополченья,Родину-мать от врагов обороняя в бою!Тишина в ответ – мертвая, страшная. Но вот чей-то голос, неуверенный, хриплый:
– Родичи, братья мы все необорного в битвах Геракла.Будьте бодры, еще Зевс не отвратился от нас!Откликнулись! Сперва негромко, недружно, растерянными слабыми голосами, затем все звонче, все сильнее:
– Вражеских полчищ огромных не бойтесь, не ведайте страха,Каждый пусть держит свой щит прямо меж первых бойцов,Жизнь ненавистной считая, а мрачных посланцев кончины -Милыми, как нам милы солнца златого лучи!Равнялись ряды, светлели лица. А эмбатерия гремела уже во всю мощь – над белой пустыней, над ненавистным серым туманом. Замер Океан, затаился, даже ветер стих. И уже не безумная толпа – войско стояло ровными шеренгами у заледенелых кораблей.
– Воины те, что дерзают, смыкаясь плотно рядами,В бой рукопашный вступать между передних бойцов,В меньшем числе погибают, а сзади стоящих спасают;Труса презренного честь гибнет мгновенно навек!Давний, страшный напев звучал над Седым Океаном. Эмбатерия, песня Смерти – песня победы. И в первый раз я по-настоящему поверил, что выжившие – выживут.
– Срамом покрыт и стыдом мертвец, во прахе лежащий,Сзади пронзенный насквозь в спину копья острием!..– По корабля-я-ям! Земля уже близко! По корабля-я-я-ям!
Ударили в лед эмбаты – с треском, с грохотом. И кинулось прочь, в ледяную даль, не нашедшее поживы Безумие.
– Добрая слава ахейцев в веках никогда не померкнет,В царстве Аида живя, будем бессмертными мы!..В царстве Аида живя, будем бессмертными мы!
К вечеру лед остался позади. А еще через два поворота клепсидры впередсмотрящий на «Фесте» увидел вдали серое неровное пятнышко...
– Встречай нас, даль Океанская,Туманом серым встречай!Найдем страну мы счастливую,Там, за кромкой земли! В стране той небо безоблачно,Царит там Век Золотой,Там горя нет, даже смерти нет,Там мы счастье найдем!ЭПОД
На этот раз никто не кричал «Земля!», никто не прыгал в воду с черных бортов, не спешил прижаться лицом к зеленой свежей траве. Медленно, грузно, один за другим, мы шли по сходням, неуверенно пробовали ногами серый песок и только затем, словно все еще не веря, трогали пальцами долгожданную твердь, смотрели на солнце, даже не щурясь, не прикрывая глаза ладонью.
...Безлюдный пустой берег, опушка зеленого леса – и мы, слишком усталые, чтобы радоваться.
Я присел на теплую землю, сорвал травинку, вонзился в стебель зубами. Сейчас бы закричать, завыть, зовопить от восторга... Но только шепот из горла.
– Ну что, Минос Идоменей, курет критский? Дошли?
Минос, наследник Миносов, сидит рядом – и тоже травинка в руке. Улыбается.
– Посмотри, Диомед! Туда, в море!
Меньше всего хочется оборачиваться. Будь ты проклят серый туман!..
...Нет больше тумана. Знакомая винноцветная гладь, белокрылые чайки в голубом прозрачном небе, маленький островок вдали.
– Там Эллада! – смешно морщит нос критянин. – Всего полдня пути, Тидид! Понимаешь?
Понимаю. Мы прорвали плоть Номоса. Прогрызли. Пробили лбами. Нет больше Океана, только знакомое, такое родное море, только белокрылые чайки...
– А я как чувствовал! – смеется Любимчик, падая рядом с нами на траву. – Вчера воды Океанской набрал...
– Зачем? – поражаюсь я.
– Ну... не знаю даже, – Одиссей моргает, недоуменно чешет затылок. – А вдруг это... пригодится?
Рухнул хохот с небес. Рухнул, бросил нас на землю, протащил по пахучей траве.
– П-пригодится! Ты слышал, да? Пригодится, а? Ну, Любимчик, ну, учудил!..
И вот уже хохочет весь берег, и оживают лица, живыми становятся глаза, тает лед, сковавший сердца. Серый песок, зелень близких крон, голубое чистое небо...
...Нас встречали. Из-за ближайшего дерева выглядывал черный нос.