Валентинов Андрей
Шрифт:
– Фоас?
– Э-э, брат Диомед! Умно эту Трою строили, умно стенами обносили. И не обойдешь – слева гора, справа гора, подъем крутой, понимаешь. Колесницы не пройдут, в панцирях тоже не пройдут, только наши куреты и пройдут...
Прав мой родич чернобородый – умно строили. Не окружить Крепкостенную, не отрезать. Только тут, на Фимбрийской равнине, от мыса Ройтейон до отрогов Иды, можно развернуться. Да и то с оглядкой – река, желтый Скамандр, да еще холмы. Так что вся война – вдоль дороги, той самой, что из Скейских ворот выползает. Беги по ней, мчись, шмякайся рожей о стены! Но дело даже не в стенах – и не такие проламывали...
– А народу-то сколько! Целую Азию нагнали, понимаешь!
Вот об этом-то вся и песня...
Пылью пахнет трава, кровью пахнет. Дорого далась нам высадка, дорого заплатили мы за первый день. Близка Крепкостенная – да не достать!
– Месяц работы, а Тидид?
– Чуть побольше, – прикидываю я. – Если повезет. Много их, ребята. Это будет не осада, запомните! Будем резаться в поле, пока не прогоним, не оттесним всю эту толпу к стенам. А потом я вам Трою за три дня возьму!
Только в сказках чудо-герои сходу, с разбегу вышибают крепостные ворота ударом эмбаты. На войне, не в сказке, чудо-герои порой и на брюхе лежат. Вот и лежим мы на брюхе. Смотрим.
Разведка!..
Хорошо, когда можно ни о чем не думать – только о войне. Песчаный берег Сигея, черные туши кораблей, словно выброшенные на берег дельфины, стук топоров по всему огромному лагерю. Летит душистая щепа, острятся колья, режут лопаты послушную твердь. А завтра – новый бой...
– Эй, аргивяне, племя отважных!Азия нас вызывает на битву.Но от Олимпа до вод ОкеанаВсех аргивянский Арей побеждает!Аргос – Победа!Аргос – Победа! Вражеских полчищ не сосчитаем,Все тут – от каров до эфиопов.Но от Олимпа до вод ОкеанаВсех аргивянский Арей побеждает!Аргос – Победа!Аргос – Победа!Быстро песню сложили!..
Люблю войну. Не за кровь, не за груды трупов – за ясность! Вот он? враг, на холме, у серых башен Крепкостенной, честный враг, бьющий в грудь, не в спину. И не надо сомневаться, не надо выбирать. Строй лагерь, врывай в землю частокол, готовь оружие, ори песню.
Война не лучше мира – проще.
– Знай, Пафлагония, Ликия ведай -Вы не страшнее стаи вороньей!Ведь от Олимпа до вод ОкеанаВсех аргивянский Арей побеждает!Аргос – Победа!Аргос – Победа!Хорошо, когда можно ни о чем не думать – только о войне. О честной войне, правильной войне, благородной войне. Но не выходит – не думать.
Не бывает честной войны...
– ...Поэтому вновь повторяю и приказываю: бить по вождям! По вождям! Безжалостно, беспощадно. Без вождей варвары – просто толпа. Бить! Вырубим деревья – останется трава, а чем гуще трава, тем легче косить!
– А я? А я, дядя Диомед? Мне что делать? Я же теперь лавагет, самый главный, меня Носач назначил! А если я самый главный, ты мне обязательно скажи, что мне делать!
– Ты убьешь Гектора, лавагет Лигерон Пелид!
– Хей-я-я-я! Я убью Гектора! Слышали? Сам дядя Диомед сказал! Сам дядя Диомед!..
– Тидид, извини, но это неправильно! Мы же еще вчера Трою взять могли. Кто же так воюет? Надо нанести удар с левого крыла, где Идские предгорья...
– Угу.
– Да! Меня сам дядя Алким учил, он все про войну знал, и как Фивы брать мне объяснил, и...
– Мудр ты, о Одиссей Лаэртид, муж, преисполненный... Чего это ты там преисполненный, Любимчик?
– А ты-то откуда, дядюшка Терсит? Какими судьбами?
– Не ожидал, хи-хи, племянничек, не ожидал? Критяне подбросили, хи-хи, уважили. А как же иначе, племянничек? Другие, значит, подвиги совершают, добычей весь Калидон завалили, золотишка-серебришка девать некуда, а ты о дяде своем родном даже и не вспомнил. Нет, хи-хи, теперь я своего не упущу!
– Только, дядюшка, смотри – не надорвись.
– Не надорвусь, не надорвусь, хи-хи!
– Ха-ха, дядюшка!
– Э-э-э, брат Диомед, Диомед-родич! Э-э-э-э!
– Нет, брат Фоас, тебе пока в поле делать нечего. Ты своих куретов по всем окрестностям разошли, по горам, по всем стежкам-дорожкам – до самой Иды. Пусть смотрят, пусть обозы перехватывают, пусть режут по ночам!
– Ва-а-ах! Всех перехватим, всех перережем!
Только спустилась с небес розоперстая Эос, следом и Кера явилася с криком зловестным...
А все-таки странный он парень, Эвриал Мекистид, басилей трезенский! Когда тихо, когда нужно таблички с донесениями разбирать и просителей-зануд выслушивать, тосковать начинает. А как в бой – козликом прыгает. Завидно даже! Вот и сейчас...