За несколько минут мирный зимний ландшафт превратился в полыхающий ад. Все, что могло гореть – сгорело. Все, что могло быть разрушено, раздроблено и раздавлено постигла именно эта участь. Из-за перемежающихся заклинаний огня и льда можно было, сделав один-единственный шаг, ощутить, как заливавший глаза пот стремительно замерзает прямо на коже, а в следующую секунду уже снова начинает испаряться от жара. Земля плавилась, земля дымилась, земля замерзала и таяла, словно воск, а крылатый монстр носился над ней, от одного мага к другому, наслаждаясь тем хаосом, которому стал причиной.

И на этом он не остановился. Когда из сотни сражавшихся выбыло уже человек тридцать, а сам крылатый монстр покрылся многими десятками ран, пышущих нестерпимым жаром, Лазарис, похоже, решил начать финальный акт этого безумного представления. Прямо посреди поля боя с неба опустился огромный рукав смерча, поглотив больше половины еще оставшихся на ногах магов, а воздух нестерпимо завонял озоном. Вспышки молний, настолько частые, что уже вскоре сами создали собственный сияющий вихрь, пугали.

Но существо, окутанное облаком пламени, на фоне этого смерча казавшееся крошечным и незначительным, купающееся в море молний и довольно хохочущее жутким, каким-то потусторонним смехом, пугало куда больше.

Форма Дьявола имела два огромных плюса. Во-первых, физическая неуязвимость, ведь в таком виде у Лаза не было даже мозга, так что никакая прямая атака не могла ему реально навредить. Но главным преимущество заключалось даже не в этом. На эту форму Лаз потратил больше всего времени и сил, но в конце концов смог добиться почти невозможного. Используя в качестве основы чистую энергию собственной души, он добился того, чтобы пламя, из которого состояло его тело, постоянно поглощало энергию из окружающего пространства, как дополнительный источник топлива.

В результате, чем яростнее был огонь формы Дьявола, тем больше энергии использовалось, при чем, так как пламя само по себе было частью его тела и его магии, Лаз мог без каких-либо потерь возвращать его обратно в виде энергии души, создавая нечто вроде бесконечно пополняемого бака с горючим. Конечно, по-настоящему бесконечным он не был. В окружающем пространстве чистой энергии было конечное количество, да и душа от таких манипуляций довольно быстро перенапрягалась, но вот для таких вот напряженных и масштабных боев, когда в воздухе разлито невероятное количество энергии от использованных заклинаний, Дьявол мог показать силу, во много раз превосходящую то, что Лаз мог продемонстрировать самостоятельно, используя лишь свои собственные запасы энергии.

Однако, там, где есть плюсы, всегда будут и минусы. Твердая броня вокруг огненного тела была нужна Лазу не только для создания образа. Сотканная из чистой энергии форма была крайне неустойчивой, и речь шла не только об ударах противника, которые, словно взмахи опахала, раздували пламя по сторонам. Даже в максимально спокойной и мирной обстановке Лазу было невероятно сложно удерживать огненную форму от постоянного рассеивания, что уж говорить о горячке боя. А потому с каждым новым повреждением оболочки объемы безвозвратно утекающей в пространство силы росли. Конечно, пламя продолжало подпитываться окружающей энергией, но момент, когда первый процесс перевесит второй и он начнет терять энергию даже просто стоя на месте, уже почти наступил.

Поэтому Лаз решил закончить этот бой на высокой ноте. Смерч из молний диаметром более чем в сотню метров был не только разрушительным, но и невероятно завораживающим зрелищем. И если бы невероятная по мощности воронка не угрожала утянуть в свои недра любого зазевавшегося мага, многие из них наверняка бы остановились, чтобы полюбоваться таким великолепием.

Однако созерцание видов, какими бы впечатляющими они не были, все-таки не стоило жизни, а потому маги, подхватывая на ходу уже не способных двигаться товарищей, поспешили убраться как можно дальше от эпицентра стихийного бедствия.

Только теперь, когда в сражении наступил неожиданный перерыв, люди наконец смогли оценить масштабы случившегося. Из сотни человек около сорока уже были не в состоянии сражаться. Кто-то из-за болевого шока, кто-то из-за тяжелых травм, одиннадцать человек, включая четверых высших – просто потому, что уже не дышали. У половины из оставшихся также имелись травмы самой разной тяжести от простых царапин до вывихов, переломов и сотрясений. И все они были истощены, как физически, как в плане энергии души, так и психологически. Такой бой, против одного-единственного противника, раскидывающего их, сильнейших людей континента, будто котят, стал большим ударом по их гордости и несмываемым пятном на репутации.

Продолжать этот бой уже никто не хотел. Во-первых, потому что, даже если бы они и победили, сколько еще жертв для этого бы потребовалось? Во-вторых, потому что каждый из магов понимал, насколько смешным он один, сам по себе, показался бы в сравнении с таким монстром. А в-третьих, потому что сложно было не заметить, что многие пострадавшие маги легко могли умереть, придись атака Лаза на пару сантиметров левее или правее. Это могло быть совпадением раз, могло даже два или три, но не десяток, что означало, что даже в таком бою он еще умудрялся следить за тем, чтобы не убивать своих противников.