Чувствую, как начинаю закипать.

Я, как вулкан…

Неудержимая ярость наполняет меня до краев. Она бурлит, она шипит и рвется наружу. Не могу удержать. Не поддается контролю.

— Оказывается я еще и виновата!!! А о чем я должна была вас спрашивать?! Все и так ясно! — выкрикиваю, сверкая гневным взглядом. — Если бы хотели, вы бы давно мне все рассказали. Не скрывали, — сжала губы в тонкую линию, слезы высохли без следа и только бешеный стук сердца выдавал мое волнение. — Где мой отец?! — кричу я. — Почему вы его забрали? Зачем?

— Все совсем не так, как ты думаешь, Ники, — говорит Николас подходя совсем близко.

— А как я должна думать? — криво усмехаюсь. — Я думаю только о том, как рыдала в подушку давясь слезами. Как разрывалось сердце на части, при виде потухшего взгляда матери. Как хоронили в землю пустой гроб, потому что тело в реке так и не нашли. Вы лишили меня отца…нормального детства! Почему?! — со всей силы ударила кулачками Ника в грудь.

— Потому что так было нужно.

— Кому?!

— Нам, — спокойно отвечает Ник. — Но мы, ни к чему не принуждали твоего отца. Ему, как и многим другим ученым было предложено поучаствовать в одном интересном проекте. Твой отец долго думал. Полгода он принимал решение и наконец, согласился. Тяга к науке и возможность открытия новых неизведанных горизонтов, пересилила. Знаю, ему пришлось очень тяжело. Решение не из легких — навсегда оставить свою семью. Навсегда, потому что эти исследования могли затянуться на годы, а возможно и на столетия. Поэтому, когда он подписывал контракт он дал свое согласие, по истечении десятилетнего срока, если исследования не достигнут положительного результата — добровольное обращение в вампира, обретение вечной жизни и возможности продолжить начатые исследования. Для этого было принято решение, что он уже сейчас должен уйти из вашей жизни, чтобы потом было не так тяжело. Лучше сразу и резко обрывать все концы, чем потом медленно и болезненно. Поэтому было инсценировано самоубийство, — он сделал паузу, заметив, как задрожали мои губы, но потом продолжил. — Конечно же, со своей стороны мы гарантировали полную неприкосновенность его семье и полное материальное обеспечение в виде внушительного счета в банке, который в полной мере мог обеспечить вам безбедное существование вплоть до третьего поколения.

От рассказа Николаса я пребывала в тихом…нет…в немом шоке. Как же так? Неужели отец действительно оставил нас? И ради чего? Ради непонятно каких-то там исследований?

Не верю!

Камилла мне пела совсем другую песню.

А теперь вот они рассказывают такую складную сказочку о том, какие они хорошие и, что ни к чему не принуждали моего отца и, что обеспечили безбедную жизнь мне и моим внукам.

Хотя…упоминание о счете в банке меня сильно насторожило. Счет-то ведь действительно был. Огромный.

После похорон отца с нами связался нотариус и сказал, что папа оставил завещание. Мы с мамой тогда очень удивились. И придя на оглашение завещания, были просто шокированы тем, какую сумму оставил нам отец.

Это были огромные деньги и откуда они взялись у отца, нам так и осталось неизвестно. Мы всегда жили скромно и были обычной среднестатистической московской семьей. Конечно в последние несколько лет, когда отец начал работать на правительственную лабораторию наше материальное положение весьма улучшилось. Зарплата там была значительно выше, чем оклад обычного доктора на кафедре университета. Но, чтобы на его счету вдруг оказалась такая сумма денег, вызывало подозрение.

Уже позже мама рассуждала и думала об этом, предполагая, что возможно в результате каких-то секретных экспериментов отец мог погибнуть, а деньги были своеобразной компенсацией от правительства. Таким способом они пытались загладить вину перед семьей. Другого объяснения она не видела.

Завещание было составлено умело и оригинально. Проще говоря, мы с мамой не могли полностью владеть всей многомилионной суммой. Но…по условиям завещания нам ежемесячно выделялась некая сумма достаточная для нормального и даже прекрасного существования. Так было до достижения мной совершеннолетнего возраста, а там энная сумма выдавалась уже лично мне.

Конечно же, банк оплачивал мое обучение, а также все необходимые медицинские расходы. И только после достижения мной тридцатилетнего возраста я могла вступить в полное владение той долей наследства, которая была оставлена лично мне. Примерно такие же условия распространялись на моих будущих детей и внуков.

Вот тебе и папочка. Как будто все знал, или предполагал, что давать такую сумму денег в одни руки ни к чему хорошему не приведет. Лучше распределить ее понемногу и на несколько поколений.

После рассказа Николаса многие вещи стали более ясны. Но я все равно не верю… Не поверю в это пока не услышу правду лично от него — от отца. Пусть он сам скажет мне все, глядя в глаза, пусть объяснит.

— Я хочу увидеть его, — шепчу тихо, но знаю, что они слышат. — Хочу поговорить.

Взгляд близнецов был совсем не обнадеживающий.

Они оба напряглись, плотно сомкнув губы.

— Ники, — начал Алекс. То, как он начал говорить и его взгляд мне совсем не понравился…совсем. — Прости, маленькая, но пока ты не можешь, увидится с ним.

— Почему? — говорю, а сама чувствую, как меня начинает трясти…от злости.

— Александр Викторович работает сейчас над очень важным проектом, — начал Николас, подхватил прядь моих волос, поглаживая и перебирая их между пальцами. — И ему нужен трезвый ум, а встреча с тобой может его очень сильно подкосить, отвлечь. Поэтому мы пока и не говорили тебе ничего, чтобы не расстраивать ни тебя, ни его.

— Твой отец гений, Ники, — продолжил Алекс. — В своей области науки ему нет равных. С помощью тех материалов, что мы ему предоставили, всего за несколько лет он сделал невероятный прорыв. Самостоятельно человечество бы шло к этому еще много сотен лет. А так мы уже почти у цели. Его исследования очень важны для нас всех. И мы не можем их сейчас прервать.