Папа помогал маме Вероники организовать панихиду и похороны…условные, ведь тела-то нет. Светлана Андреевна очень тяжело переживала потерю дочери.

Надо было видеть ее состояние. Я с детства помню ее сильной уверенной женщиной, а сейчас в ней как будто что-то сломалось, надломилось. Сначала она потеряла мужа, теперь дочь. Ни кому такого не пожелаю. Наверное, это страшно…очень.

Если честно я и сама до сих пор не могу придти в себя. Не могу поверить, что Ники больше нет. Мой самый дорогой и любимый человечек. Как я теперь без нее?

И я до сих пор не перестаю винить себя в ее смерти. Ведь это я потащила ее в тот клуб. Я настаивала на этом вечере. Я! Только я! Из-за меня она пропала! Я во всем виновата!

После окончания поисков я, наверное, неделю ревела не просыхая.

Родители даже не на шутку стали волноваться за мое здоровье. Врач, которого вызвал отец, прописал мне целую кучу успокоительных. Так что уже неделю сижу, как нарик на таблетках. Наверное, лекарства сделали свое дело, и мне стало немного легче. Уже не бьюсь в истерике, не реву и не вскакиваю по ночам от постоянных кошмаров. Боль отступила, но не ушла, а лишь притупилась…немного.

Сегодня первый день вышла на занятия, после двухнедельного больничного.

Лекция закончилась, но я не тороплюсь. Сижу одна в опустевшей аудитории и невидящим взглядом смотрю куда-то в пустоту.

Даже не обратила внимания, когда ко мне кто-то подсел.

— Привет, конфетка. Я скучал по тебе, — тягучий и до боли знакомый голос вырвал меня из раздумий.

Голос, который долго…очень долго мне снился ночами. И этот человек…

Нет не человек — вампир.

Его шепот, полыхающие огнем глаза, сильные крепкие руки, до боли сжимающие меня в своих объятиях и клыки острые, как толстые иглы вонзаются мне в шею. Вновь и вновь. Пронзают все тело ослепительной болью. И я бьюсь в этих смертельных объятых, до крови кусая губы, не в силах вырваться и даже закричать.

Права была Ники…

Ох, как же она была права, когда говорила, что вампиры не могут быть романтичными героями, не умеют быть нежными и не умеют любить. А я ей не верила. Поддалась своим романтическим мечтам и поплатилась за это не только своей честью, но и душевным состоянием.

И вот сейчас мой ночной кошмар, мой демон, вновь сидит передо мной и прожигает меня своим жгучим взглядом.

Я чувствую, как по коже побежали мурашки, обдавая все тело холодным ледяным ужасом.

Он здесь. Он пришел за мной.

Отшатнулась от него, как от проказы с огромными от страха глазами. Быстро попятилась по сидению, стараясь, как можно дальше отползти от него, но он молниеносно схватил меня за запястье и притянул к себе, заключая в стальные объятия.

— Тише…тише, девочка, — шепчут его губы где-то у виска.

Я напряглась, всем телом, словно натянутая тетива. Сердце стучит так, что его ритмичный звук ощущается где-то у самого горла.

Что ему нужно? Зачем он пришел? Хочет снова поиграть со мной?

Ведь я знаю, что в ту ночь была для него просто забавной игрушкой.

Вампир — он пил мою кровь, брал мое тело, а потом снова пил. Не помню, как тогда оказалась дома, помню только прикосновения его рук, холодные ледяные губы, скользящие по моему телу и боль, поглотившая мое сознание.

— Что тебе нужно? Зачем ты здесь? — пискнула я.

— Я пришел за тобой, конфетка.

Сердце ухнуло в пятки, отдаваясь набатом в висках.

— Нет! — попыталась рвануть из его объятий, но куда там, он сильнее в тысячи раз. Слезы навернулись на глаза, и я в панике забилась в его руках. — Отпусти меня! Я сейчас закричу!

— Да. Я бы очень хотел, чтобы ты кричала, но совсем по другому поводу. Понимаешь о чем я?

— Я больше никогда не соглашусь быть с тобой. Никогда! И ты меня не заставишь. Не имеешь права! — пытаюсь храбриться и говорить уверенно, но голос предательски дрожит.

— Я ни собираюсь брать тебя против твоей воли, — его губы игриво и ласково касаются моего ушка, слегка прихватывают его и отпускают. И от этих действий холодные мурашки ползут по всему телу. — Только если ты скажешь…ДА.

— Я никогда больше не скажу тебе «да».

— Хм. Очень жаль, — говорит разочарованно. — Ведь нам было так хорошо вместе…КОНФЕТКА, — шепчет на одном дыхании.

Отчаянно мотаю головой, всхлипываю и размазываю слезы по щекам.

— Перестань уже трястись, Варя, — вздыхает устало. — Вообще я пришел по другому поводу. Кое-кто хочет поговорить с тобой. Поэтому сейчас ты, как хорошая девочка собираешь вещи и едешь со мной.

— Что? Я никуда с тобой не поеду!

— Поедешь-поедешь. И лучше тебе сделать это добровольно, — он прищурился, вскинув на меня решительный взгляд. — Не бойся. Ничего плохого тебе не сделают.