Губы вампира едва дрогнули лишь, показав намек на улыбку, а глаза потемнели, приобретя более насыщенный стальной цвет.

— Вы моя гостья, Варя. И вы под моей опекой. Пока вы находитесь здесь, никто не посмеет причинить вам вред. Ваш отец понесет наказание, в любом случае, но лично к вам у меня нет претензий. Дети не виноваты в поступках своих родителей. Поэтому вам не о чем волноваться.

— Но, как же… — не унималась я, но Михаил меня оборвал.

— Я же сказал, не думайте сейчас об этом, — его голос звучал твердо, властно. — Идите спать…Варенька.

Недовольно поджав губы, я все же подчинилась. Если честно даже мысли не возникло возражать этому мужчине. Да и был ли смысл вставать в позу, ведь я нахожусь в его доме и еще не понятно в каком качестве — толи гостья, толи пленница.

Вероника

Когда я приоткрыла тяжелые после глубокого сна веки, то сначала не сразу сообразила, где нахожусь. Повернула голову и заметила Анатолия Сергеевича, сидящего на стуле рядом с моей кроватью. Он поднял на меня отрешенный взгляд, и устало покачав головой, спросил:

— Как же ты умудрилась влезть во все это дерьмо, Вероника?

Я удивленно округлила глаза. Он что еще меня в чем-то обвиняет? Капец!

— Анатолий Сергеевич, разве я виновата в том, что меня похитили, а сейчас…еще раз похитили! Я не просилась, не напрашивалась!

— Я знаю…знаю… Но все же… Как же так? — в его глазах читалось непонимание и сожаление. — Я бы не удивился если бы это была моя Варька. Она всегда была взбалмошной и любительницей приключение на свою пятую точку, но ты… Ты всегда была примерной девочкой, здравомыслящей, поэтому я был очень рад, что ты общаешься с моей дочерью, надеялся, что рядом с тобой она не скатиться в какую-нибудь глубокую яму. Ты всегда мне была, как дочь. Сашка просил меня, чтобы я о тебе позаботился если с ним вдруг что-то… И я заботился…как мог. Не доглядел… Не сдержал слово, — качая головой мрачно произнес он. — И мать твоя тоже, хороша! Выскочила замуж за этого австралийца и бросила тебя одну…

— Это не правда! — возмутилась я, защищая мать. — Мама меня не бросала! Я сама отказалась ехать в Канаду. Хотя, она и умоляла меня поехать с ней. И сейчас зовет. Я сама не хочу покидать Москву и нашу квартиру. Хотела стать самостоятельной. Да и слишком много воспоминаний…о папе… И с Варей не хотелось расставаться, тем более, что мы поступили в один вуз, — я присела в кровати и с надеждой взглянула на Немирова. — Анатолий Сергеевич, прошу вас помогите мне. Я не понимаю почему я здесь и зачем, — глаза вдруг наполнились слезами и готовы были вот-вот покатиться по щекам. — Мне страшно! Я хочу домой.

— Ох, Вероника. Если бы все было так просто, — тяжело вздохнул он. — Ты даже сама не понимаешь во что ты вляпалась и как глубоко увязла в этом. Олег Петрович сказал, что вампиры с тобой что-то делали, какие-то эксперименты и ты теперь носишь в себе плод этих варварских опытов.

Мне даже стало обидно и больно за то, что моих малышей здесь воспринимают, как что-то неодушевленное, как какой-то инородный предмет внутри меня. А слышать это от почти родного (как я считала) человека, вдвойне больней.

— Да ничего они со мной не делали, Анатолий Сергеевич! Ни каких опытов, ни каких экспериментов! Это вы тут пытаетесь сделать из меня лабораторную мышь. А то, что вы называете ПЛОДОМ, так это ведь живые дети. Мои малыши, которых я уже безумно люблю. И мне плевать на вампиров и что они там планировали…они только мои.

— Вампиры тебя изнасиловали?

— Нет, меня никто не насиловал, — я отрицательно замотала головой. Нахмурилась, признавая горькую правду. — Все было взаимно.

Анатолий Сергеевич долго сидел молча, хмурил брови, словно что-то обдумывая и что-то решая. И когда, наконец, решил, произнес:

— Видит Бог, я пытался защитить вас с Варей от всего этого ужаса сегодняшнего мира. От этой вампирской нечисти, — с ненавистью выплюнул он слова, — и позорной участи быть кормом для кровососов. Но судьба распорядилась иначе…

— Вы поможете мне? — с замиранием сердца спросила я.

— Конечно я помогу тебе. Отвезу домой, сделаю все что нужно, но…только после того, как из тебя вынут…ЭТО, — он брезгливо кивнул в сторону моего живота.

Я тут же инстинктивно прикрыла его руками в защитном жесте.

— Нет, — шепчу ели слышно, а из глаз текут слезы, прокладывая жгучие дорожки по щекам. Чувство обреченности и абсолютной беспомощности накрывает меня с головой. — Пожалуйста. Я вас умоляю! Не делайте этого. Они ведь не в чем не виноваты. Это всего лишь маленькие беззащитные крошки. Я уже люблю их и хочу, чтобы они жили.

— Ты сама не понимаешь о чем ты говоришь, Ника! То, что внутри тебя это не человеческие дети, это монстры, которых мы не можем впустить в наш мир. Еще не известно на что они будут способны и вообще сможешь ли ты их выносить. Вдруг они убьют тебя еще до рождения? Поэтому, так будет лучше, Вероника. Олег Петрович возьмет эмбрионы для исследований, а потом мы решим, как вернуть тебя домой.