Легко ли жить обращенным вампиром? Полностью поменять взгляд на жизнь, из светлого стать по настоящему темным? Как сохранить честь и остаться верным своим принципам? Его душу почти полностью сожгло магическое проклятие, а тело убивал яд. Но нашелся тот, кто смог все исправить… превратил в вампира… Возможно, он найдет своих врагов, станет сильнее, но какова плата за вторую жизнь?
Лари повезло. Он выжил. Но его жизнь — сражение.
Глава 1. Душа
"Когда вползает в сердце страх, неслышно словно змей,
Блеснет огонь в твоих глазах, но мне, прошу, поверь.
Я зла тебе не причиню, пусть я созданье Тьмы,
Я кровь людей ночами пью, я раб твоей любви.
Я слышу пульс в твоих висках, тот зов всего сильней,
И волком скалится судьба, ты — жертва, я — злодей".
Цитата: Раен баллада "Осиновый кол, серебряный крест"
Я не совсем обычный.
Но вообще побоюсь признаться в этом кому-либо. Здесь нет моей заслуги, а скорее стечение фатальных обстоятельств и воля моего второго отца — вампира.
На самом деле у меня две души и даже две памяти и так уж вышло, что обе мои.
Я полукровка эльф и одновременно вампир. Обращенный.
Стану ли я сильнее от таких особенностей?
Как знать.
А началось все пожалуй с этого дня, или точнее с этого времени, потому что неправильно назвать одним днем полтора месяца, проведенные мной в коме и стазисе.
Итак, что я об этом помню:
Вокруг меня непроглядная Тьма. Кажется, здесь остановилось время. И чувствую, будто я забыл что-то важное. Такое же важное, как жизнь. Я не испытываю ни боли, ни сожаления, только одно желание — вспомнить.
Вспомнить что? Хмм… Обрывки мыслей и образов бьются набатом в душе и не могут собраться воедино. Чего-то не хватает.
В этой темноте трудно представить хоть что — то. Я тону в вязкой субстанции, которая поглощает меня все больше. Пытаюсь сопротивляться и наглая темнота шипя ненадолго отступает…
…Жизнь? Не представляю. Откуда я знаю это слово? Откуда я знаю другие слова? Растерянность… Сожаление… не помню.
Боль. Да, я испытывал боль. Очень сильную боль. Сжигающую душу. Мою душу. Наверное поэтому я здесь, где нет ничего. Пустота, покрытая мрачным туманом.
Кто же я?… Лари.
Да, правильно, я еще помню свое имя. Я так старался его не забыть. Было так больно! Но я знал — пока я помню свое имя, я существую. Я буду существовать.
Тому, кто не боролся за жизнь, меня не понять. Для них лишь развлечение наблюдать за другими со стороны. А я буду бороться несмотря ни на что. До последнего.
Какие-то серые нити пронзили Тьму. А может и не Тьму.
Если я глух, слеп и нем, это не значит, что вокруг ничего нет. Моя память тает, как тает моя душа, но это не правильно! Так не должно быть!!!
Нити вокруг меня закрутились в вихри и сжали нечто, являющееся мной. То, что я смог сохранить от темноты. Не так уж много от меня осталось! Мне больно, мне очень больно. Но нити прошивают меня насквозь и вдруг я ощущаю рядом нечто холодное и такое же больное. Ему тоже больно. Как и мне. Я чувствую его боль как свою. И свою, как его. А нити обезумевшими змеями, пронзают нас обоих, прошивая в сотне участков, их становится все больше.
И я понимаю — часть моей души действительно сгорела. Или ее сожрала Тьма. Теперь я замечаю огромные дыры во мне. Моя аура похожа на решето, остались одни потрепанные клочки, которые я отчаянно удерживал, опираясь лишь на одну силу воли. И это понимает он. Я настолько тонкий и дырявый, словно худая сеть, что не могу существовать сам. Вообще. А он без дыр. Теперь мне есть с чем себя сравнить — он намного больше.
Очевидно, я умираю медленно. Таю, сжигаемый болью.
Но упрямые нити норовят рвущегося меня пришить к нему. Мою тонкую, эфемерную субстанцию, что почти растворилась во мраке.
Он холодный, но жив. Точнее его душа жизнеспособна. Но тоже не может существовать — она в холоде. Он замерз.
— Ты… теплый, — услышал я печальную мысль. Он почти заснул. Но ему больно из-за нитей и рядом со мной.
— А ты холодный. Мне не тепло, мне просто больно.
Его эфемерное облакообразное тело коснулось моего с дырами, и заполнило одну дыру, направляемое нитями, словно единственный путь.
— А так?
— Вот на этом кусочке не больно. Что это за нити? — спросил я, когда в очередной раз меня прошило рядом с ним.
— Магия. Он хочет, чтобы мы были вместе, — устало ответил мне сонный Он.
Просто Он, потому что больше здесь никого не было.
— Ты говоришь еще о ком — то? Мне трудно представить, что есть кто-то вообще.
— Он мой отец. И да, есть. Но не здесь. Я потерял тело. И не могу жить. Ты как я понял, тело не потерял, но потерял большую часть души. Мы не можем жить оба. Отец хочет иначе.
— Поэтому нас прошивают нити? — догадался я.
Он замолчал. Но был рядом, я знаю. Я чувствую его.