Реприза: Зарождение Тьмы чередуется зарождением Света.

Динамика: Скорее и скорее: Тьма сплочается со Светом (браво, выдержка долгая).

Кадр: Многослойность: Каскад повторов до тысячи слоёв – иллюзии тысяч.

Голос медленный когда Хруст Открытия-Закрытия тысячекратен: сведён сотней каналов и льётся отвсюду – и из ушей Узрителя.

Хлопок: Остановка действа.

Эффект Плёнки: запись отматывается за начало.

Кадросочетание: растрескивается вдоль, поперёк и распадается на куски – рассыпаются на крупицы (стекло цветное разбивается пред камерой).

Экран Фиолетовый

Камера – устремляется (развивается в скорости и масштабах)

Наплыв: проникновение в Фиолет, дальше, дальше. Появляются: Галактики, Туманности, Системы, Созвездия.

Камера: пробивается сквозь астеройды, НЛО и облака радиации к планете, схожей во многом с нашей.

Камера пробивается сквозь Инфосферу, Стратосферу, Ионосферу и прочие.

Кадр: Руки: Владелец (за кадром) вертит планету на манер глобуса, водит ладонью по континентам и смыкает пальцы большой и указательный круг некоего Города, городка, провинции.

Наплыв: Сквозь облака и занавесы стихий, приближаемся к домам-дуэтоэтажиям, ныряем в окна – и выскользаем, пока не находим единственноверное во всём Многомерии Вероятности.

~Занавес~

О городе

Муа покинул Края Шумные – Шахматные – в угоду городку скромному, укромному и тихому.

По городу Живому приятно ходить: что не случайная встреча, то первая любовь всей жизни. Воспоминания остались далеко-далеко, но во мне. Так-то.

Жители знаются, негласно. Чувствуюсь по-домашнему, расхаживаю Вечера в сокровищнице города и распутываю прерию обманчивостей многовековую. Так-то.

Живой ценил Искусство Красноречия: таблички цитат приезжего меня, по табличке на место высказывания. Так-то.

Ценное прозвучит – Воздух Особого держит слова на весу. Триста секунд – слово словили и закрепили. Так-то.

Жители привилегированы делиться чувством чрез прикосновение – трижды. Дитя расскажет родителю – обессилевший болезнью иль юностью; влюблённый разделит с любимой Тайное Особое – робкий; старушка неспособна говорить из меланхолии, смотрит сквозь прошлое, в горизонт, – передаёт сейчас девочке, любопытной до искорки гаснущей. Три акта перемен, точка – в запятую, обвести одиночества круг пальца, отрезать уголки от книги и смягчить крик той.

36. «Судим по глазам – или о глазах: судим Душу по отражению. Растрёпанные остаются самыми ветреными, другие пустеют – совершенное просто и неоднозначно – и многое сойдёт за совершенство и, угаснет. Тишина.

Остаёмся вечны в Вечности, мгновенны во Времёнах. Начало эфемерно – Конец призрачен. Жизнь падает в ценности.

Задаём стоимость мгновению – напрасно! Опасения изникнут под пламенем сейчас. Отключиться, оторвать себя от прошлого»» – Хроники Настенные.

Пекарня I

Сумерки сгущались в Вечер, Ветерок срывала отцветшие из листьев деревьев, листов биографий и крупиц судеб. Картина на полотне прозрачном, поодаль от рукописей, Дитя Венеры.

Осенний утренний лес не был разборчив: он дарил красоту всем.

Яблоня склонилась над домиком, уставшая и прецветшая, и даровала плод ребёнку – мальчику лет девяти —взобравшемуся путём неизвестным.

Картина звалась «Дитя Венеры», семнадцатого века, – пребывала в уголке памятном Музея Современного Искусства.

Фальсификация – не сняла клейма произведения Искусства – картина миновала выставления на торг и была передана Музею Современного Искусства, где – увы – ту видели в последний раз не видевшие после.

Установлен пол похитителя – женский, – или художника.

Следы взлома не обнаружены.

О ней, отчасти, и пойдёт речь; от неё и оттолкнёмся; про ту и забудем.

Притворялся спящим: отмеривал шаги, существа – бродившего по комнате. Нечто приближалось – и наблюдатель прозрачнел и прозрачнел, невесомел и невесомел, взлетал и взлетал.