Весной 1203 г. (датировка подтверждается исследованием Н. И. Милютенко 154 ), Рюрик Ростиславич вошел в число организаторов большого похода против половцев 155 . Поход оказался весьма успешным, однако в Треполе, где собрались киевский князь с сыновьями Ростиславом и Владимиром Рюриковичами и Роман Мстиславич, необходимо было «рядъ положити о волостехъ, кто како страдалъ за Русьскую землю» 156 . Рюрику и Роману не удалось договориться, и галицко-волынский князь пошел на крайние меры: он заставил Рюрика Ростиславича, его жену и дочь Предславу (свою бывшую жену) постричься в монахи, а сыновей Рюрика – Ростислава и Владимира захватил в плен и отвел в Галич 157 .

Фактически, эти события должны были завершить политическую карьеру Рюрика Ростиславича, однако судьба благоволила князю. 19 июня 1205 г. близ польского города Завихост совершенно неожиданно погиб галицко-волынский князь Роман Мстиславич. Когда известие об этом дошло до Рюрика, он немедленно расстригся и в пятый раз занял киевский стол, сменив своего сына Ростислава Рюриковича 158 (в 1204 г. благодаря деятельному вмешательству Всеволода Большое Гнездо был освобожден из плена Романом Мстиславичем и получил киевский стол). Со смертью Романа Мстиславича активизировались и Ольговичи: свои претензии на Галич выдвинули сыновья черниговского князя (1198–1201) Игоря Святославича, приходившиеся внуками по женской линии галицкому князю (1153–1187) Ярославу Владимировичу Осмомыслу. Между Рюриком Ростиславичем и Ольговичами был вновь заключён союз 159 , однако первый поход союзников на Галич в том же 1205 г. оказался безрезультатным. Возвращаясь из него, Рюрик Ростиславич передал Ольговичам Белгород, где был посажен зять киевского князя Глеб Святославич 160 . В 1206 г. союзники запланировали ещё более масштабный поход на Галич. В Чернигове на «снем» собрались черниговские князья во главе со Всеволодом Святославичем Чермным; к ним присоединился смоленский князь Мстислав Романович со «своими сыновци» и половцы. Уже в Киеве к этим силам присоединился Рюрик Ростиславич с сыновьями, вышгородским князем Ростиславом и Владимиром, со «своими сыновци» и чёрными клобуками. С запада на Галич двинулись братья Казимировичи – Лешко Белый и Конрад, приходившиеся Рюрику Ростиславичу племянниками. В результате этого похода галичане были принуждены принять на княжение новгород-северского князя Владимира Игоревича, а для укрепления положения Игоревичей на Галичине, в Звенигороде был создан ещё один княжеский стол, который занял брат Владимира – Роман Игоревич 161 .

На обратном пути из похода Всеволод Чермный неожиданно занял Киев, направив своих посадников «по всем городом Киевськым» 162 . Рюрик Ростиславич оказался не готов к такому повороту событий и был вынужден, «видя непогодье свое», уехать в Овруч. Однако ещё до конца 1206 г. Рюрик Ростиславич при поддержке сыновей и братьев изгнал Всеволода Чермного из Киева, а его сына Михаила – из Переяславля (Русского) 163 . Рюрик Ростиславич в шестой раз вокняжился в Киеве, а в Переяславле сел его сын Владимир Рюрикович. Попытка Всеволода Чермного зимой 1206/1207 г. вернуть Киев не удалась.

В 1207 г., узнав о новом походе войск черниговского князя Всеволода Святославича Чермного, Рюрик Ростиславич вновь покинул Киев и уехал в Овруч. Однако у Всеволода Чермного не хватило времени укрепиться в Киеве: этому помешали действия владимирского князя Всеволода Большое Гнездо, который первоначально планировал двинуть войска на Чернигов, однако в итоге осенью того же года атаковал Рязанскую землю 164 . Всеволод Чермный должен был отвлечься на обеспечение безопасности северных границ Чернигово-Северской земли и помощь рязанским князьям. Получив известия о подходе владимирских войск к Рязани, Рюрик Ростиславич «гна изъездом к Кыеву, и выгна Всеволода Чермнаго ис Кыева, а сам седе в немъ» 165 в седьмой раз. Очередная попытка Всеволода Чермного вернуть себе Киев зимой 1207/1208 г. не удалась, после чего вплоть до ухода киевского князя с политической арены военные столкновения на юге прекратились.

Рюрик Ростиславич скончался, по всей видимости, весной 1210 г. на киевском княжении 166 . Его личность – яркое отражение эпохи, где победы шли рука об руку с поражениями, а успех, казавшийся незыблемым, оказывался мимолётным. Можно с уверенностью говорить о том, что этот неординарный человек и правитель занял важное место в политической истории русских земель второй половины XII – начала XIII вв.

Annotation. The paper analyzes a copy of the Panegyric to prince Ivan Kalita, discovered by the author in a brief chronicle of the 16thcentury. The piece was known so far only by the colophon of the Siya Gospel of 1339/1340. The new copy does not go back to the latest and contains important variant readings, what suggests that the archetype was independent from the Siya Gospel. The text of the copy is published in the supplement by typesetting and as a photographic copy.

Key words: Panegyric to Ivan Kalita, Siya Gospel, Old Russian literature, chronicles.

Похвала Ивану Даниловичу Калите из выходной записи Сийского Евангелия 1339/1340 г. не нуждается в представлении. Этот хрестоматийный текст – один из древнейших памятников московской книжности, а Сийское Евангелие (далее – СЕ) – старшая дошедшая до нас московская рукопись. Для истолкования Похвалы немало сделал достопочтенный юбиляр 168 . Несмотря на это, памятник изучен ещё далеко не полностью. Негласный консенсус исследователей предполагает, что панегирик написан непосредственно для СЕ. Однако строго это не доказано, да и невозможно было доказать в связи с отсутствием материала для сопоставления. Не решён вопрос и о личности «Анании чернеца», «повелениемь» которого изготовлена рукопись. Большинство учёных видит здесь указание на монашеское имя Ивана Даниловича (из других источников не известное), хотя ещё М. Н. Тихомиров отвергал тождество Калиты и Анании и считал, что колофон неоднороден по составу. Эту гипотезу в настоящее время поддерживают С. М. Каштанов и Л. В. Столярова 169 .

Некоторый свет на данные вопросы проливает неизвестный ранее список Похвалы Ивану Калите, обнаруженный нами в сборнике РГБ, Рог. 662 (далее – Р). Это рукопись в 4°, на 322 л., датируемая 20-ми или 30-ми гг. XVI в. 170 Сборник переписан одним опытным каллиграфом 171 , дважды копировавшим в 10-е – 20-е гг. XVI в. Сильвестровский сборник XIV в. 172 Состав рукописи таков: л. 6–81об.: поучения, преимущественно из Пролога и Измарагда; л. 83–224об.: богослужебные тексты; л. 225–283об.: Хождение игумена Даниила; л. 283об.–314: «Летописець Рускыя земли…» (последнее известие – 7008/1500 г.); л. 314: «Колко днии Адамъ пребысть в раи»; л. 314–317об.: краткий летописец от сотворения мира до Седьмого Вселенского собора; л. 317об.– 318: «О семи верстах человеческых»; л. 318: изречения о Псалтыри («Псалтырь составленье Давыдово…»), числа от 1 до 100 000; выписка из Послания Климента Смолятича в редакции толковых сборников («Никтоже бо можеть уведати силу алфе без Божья строения…» 173 ); л. 318, 319–319об. (л. 318об. – пустой): изречения Григория Богослова, но без её ростовских Исаака «Рурина» (Сирина), Нила, Максима; л. 319об.: «Слово, како вспросили ученици Господа…»; л. 320 (между 319 и 320 – лакуна): фрагмент флорилегия, начинается словами: «река течеть во брезех каменых…» 174 ; л. 320об. –321: «Словеса о родех о всех, написано вкратце. Симонова (!) роду на пол-30 язык: 1 – евреи, 2 – персы…» (из Повести временных лет, с дополнениями).