Диего кивнул большой головой.

– Ах, вот как! Никст воевать? А выдержишь ты тут, so ein grosser Patriota?

– Не патриота, а патриот, - поправил Хорст, сдувая пепел с сигареты. "Патриот" склоняется, как "идиот" и тому подобное. Понятно? Никак ты не научишься правильно говорить по-немецки!

– Я бы выучился, если бы на нем сейчас велись умные речи, - усмехнулся Диего.
– А словам Гитлера - грош цена. Может быть, и тебе не мешало бы научиться какому-нибудь языку, например венгерскому.

"Не надо было мне ввязываться в разговор с ним, - сказал себе Хорст. Уже начинает меня агитировать. А впрочем, это неплохая идея - не терять Беа из виду после войны. Такое знакомство может быть полезно в первые, самые трудные дни..."

Като вернулась. Вслед за ней уже бежала стройная Беа. Она прижалась к забору и поцеловала Хорста в выпяченные губы под щегольскими усиками: пусть Като видит! Все равно она будет меня честить, так по крайней мере не за выдуманные грехи.

Като оперлась о забор чуть подальше, глядя только на Диего. Ей было стыдно за соотечественницу, и она искала какую-нибудь нейтральную тему, чтобы продолжать разговор.

– Вы курите?
– шепотом спросила она. Испанец тоже смутился и поддержал эту тему.

– Вам это не нравится? Курево - единственная вещь, которая одинакова и в лагере и на свободе. Поэтому мы все курим. Э-э нет, погодите, - вспомнил он.
– Я знаю одного, что не курит. Это Фредо.

– Тот самый грек?

– Товарищ!
– настойчиво поправил испанец.
– Он хороший человек, хотя немного чудак. Например, с курением. А меня он ругает анархистом.

– А разве вы не анархист?
– Като сделала круглые глаза.

– Я?
– Диего прижал руку к груди и обиженно посмотрел на нее.
– Это все, видно, потому, что обо мне рассказывали, как я в монастыре на Гвадераме... А впрочем, лучше не говорить вам. об этом. А то вы всерьез подумаете...

– Расскажите!

– Не стоит!
– он покачал головой.
– А Фредо прав, хотя иногда он перегибает. Например, в Буне он не позволил мне поджечь бочки с бензином... а как потом сам обрадовался, когда... Только вы об этом никому не говорите, ладно?

– Какие такие бочки? И что такое Буна?

Он улыбнулся.

– Хорошо, что вы не знаете. По крайней мере скорее забудете.

Като обиженно вскинула голову, а Диего прошептал:

– Не думайте, что я вам не доверяю. Наоборот. А насчет этих дел я нарочно упомянул, чтобы вы поняли, что они иногда бывают нешуточные.

– А вы думаете, меня интересуют только шуточки? Я пришла потому, что вы пообещали...

– Только потому?

Он прижался к забору, но Като тотчас отодвинулась. Рядом тихо хихикала Беа.

– Да, только потому, - повторила Като.
– Хватит с меня того, как ведет себя вот эта. А что вытворяет в кухне Юлишка. Не скажу, что я совсем не думаю о мужчинах. Но когда я вижу этих шлюх, то каждый раз клянусь себе...

– Потише!
– предостерег ее Диего.
– Порядочные девушки тоже встречаются с мужчинами и даже выходят за них замуж.

– В более подходящее время. Сегодняшняя ночь для этого определенно не годится. Говорите, что вы мне хотели сказать, и я пойду.

Диего рассказал ей о разговоре с Вольфи и Фредо. Кухня должна приложить все силы, чтобы улучшить питание заключенных, должна заботиться о том, чтобы продукты не крали и каждый получал законную порцию. Посуду нельзя раздавать по баракам; посоветуйте кюхеншефу каждый день делать проверку в бараках после ухода людей на работу. Посуда должна быть в кухне, это ускорит раздачу еды, и люди раньше пойдут спать. Надо поговорить с Лейтхольдом о том, нельзя ли выдавать ужин и во время воздушной тревоги, при свечке, или заканчивать раздачу после отбоя. Девушки, работающие в кухне СС и в казарме, пусть прислушиваются ко всем новостям, а также стараются стащить старые газеты и принести их в лагерь. Диего и его товарищей интересуег точная численность охраны, какие в ней происходят изменения, каково настроение солдат. И, наконец, такие девушки, как Като и Илона, должны позаботиться о том, чтобы в женском лагере не было ссор и склок, чтобы никто не терял надежды и коллектив сумел заставить всех без исключения подчиняться его решениям. В частности, и Юлишку. Надо ей внушить, что война не продлится вечно. Если она сейчас спасает себя ценой вражды с коллективом, то это потом выйдет ей боком. У нее есть некоторое влияние на Лейтхольда, надо это влияние использовать. Но Юлишка должна понять, что товарки следят за ней и что она не избавится от кары, если будет подличать.

– Ну, не хватит ли на сегодня?

– Да, пожалуй, - Като перевела дыхание, улыбка на ее лице сменилась сосредоточенным выражением.
– Погодите, я быстренько все повторю. Значит, первое...

Было холодно, падал снег, но обе пары упорно не отходили от забора. У Хорста и его девушки пылали щеки, они строили фантастические планы на будущее и целовались все жарче.

Вдруг что-то прервало их воркование - в темном проеме дверей женского барака появилась стройная фигура. "Кис-кис, кис-кис!" - настойчиво звала она.

Като и Беа обернулись.

– В чем дело, Иолан?

Перепуганная секретарша выбежала в одной рубашке, она не ожидала, что встретит в темноте кого-нибудь.

– Она убежала... Вы ее не видели?

Все стали смотреть по сторонам. Като показала в сторону ограды.

– Вон там что-то виднеется. Только берегись, чтобы тебя не заметил часовой с вышки.

Иолан, не раздумывая, побежала в ту сторону. В самом деле, какой-то темный комочек подкатился ближе к ограде.

– Стой!
– крикнула Като. "Боже!" - ахнула Беа. С вышки гаркнул голос: "Was ist denn los?" нем )>.