Россхаупт не ответила. Она медленно вышла из барака, словно ничего не слышала.

* * *

Копиц в комендатуре сердито отбросил газету.

– Хорошенькое дело!
– кивнул он на сводку германского командования. Учти, Руди, что у меня на голове нет плеши. Просто мои волосы "стратегически отступили на заранее подготовленные позиции".

Дейбель чистил пистолет и не поднял головы.

– Тебя это, конечно, не интересует, - раздраженно продолжал рапортфюрер.
– Тебя в последнее время вообще ничто не интересует. Занимаешься с Мотикой такими же рискованными делишками, как с Фрицем, а то, что мы теряем наш обычный доход с провианта, тебя не касается!

Дейбель стыдливо улыбнулся голубыми, как незабудки, глазами, взглянул на коллегу и потер пальцем тупой носик.

– Не брюзжи, старый. Что ж поделаешь, если Лейтхольд кретин?

– Всегда можно что-нибудь сделать, но для этого надо пораскинуть мозгами.
– Копиц стукнул кулаком по газете.
– Надо избавиться от него. Надо застукать его с какой-нибудь девкой или натравить на него Кобылью Голову. Или еще что-нибудь в этом роде. Что если ты сегодня вечером подпоишь его и заставишь проговориться?

– А ну тебя! Пить с таким недоноском!

– Значит, ты ему прощаешь тысячу триста порций, которых он позавчера лишил нас?

– Нет!
– спокойно сказал Дейбель.
– Никогда не прощу. Я его за это отправлю на тот свет. Но как, это должен придумать ты.

Вошла Россхаупт. Плетка все еще болталась в ее руке. Даже не взглянув, ровно ли висит сегодня портрет Гитлера, она придвинула стул к столу и села.

– Откройте же окно! Как можно выдерживать такую духоту!

Дейбель выполнил ее желание. Вычищенный пистолет он сунул в кобуру и повесил на место.

– Ну, фрау надзирательница, - осторожно начал Копиц.
– Что вам сегодня у нас не понравилось?

– Недавно вы обещали сделать дезинфекцию...

– Я не забыл об этом!
– Рапортфюрер придвинул к себе лежавшую на столе папку.
– Сейчас я сообщу вам точную дату, когда я настоятельно просил Дахау...

– Не надо!
– Она махнула рукой и, вспомнив о плетке, машинально стала сворачивать ее колечком.
– Все равно поздно. У вас тут тиф...

Дейбель поглядел на Копица. Откуда эта ведьма знает?

– Что вы имеете в виду?
– осторожно осведомился рапортфюрер.

– То, что говорю. Не прикидывайтесь дурачком. Как будто вы не знаете!

"Учтивость имеет свои границы", - подумал Копии и сказал с усмешкой:

– Мы все знаем, фрау надзирательница. И то, что в лагере есть больные с высокой температурой, и то, что у некоей секретарши пропал котенок...

Россхаупт медленно подняла взгляд.

– Я сегодня не расположена к шуткам. Отложим препирательства. Что вы предпринимаете против тифа?

– Нам известно лишь о больных с высокой температурой. Об этом я информировал сегодня утром Дахау и просил доктора Бланке приехать сюда. А кстати, кто вам сказал, что это сыпняк?

– Врач женских бараков, - ответила Россхаупт, не заметив, как Копиц и Дейбель обменялись взглядами.
– Я плохо себя чувствую. Есть у вас пирамидон? Или глоток спиртного?

– О, конечно, - Копиц вскочил и вытащил бутылку шнапса, которую только что припрятал в шкаф с бумагами. Дейбель тем временем рылся в маленькой аптечке у двери.

– Я думаю, будет лучше убрать женщин из вашего лагеря, Копиц, сказала вдруг надзирательница.
– Избавитесь от хлопот, а главное, от меня. А?
– Она даже попыталась улыбнуться и замигала рыжими ресницами.

– Убрать женщин? А кто будет нам стряпать? И для чего мы спешно строили забор внутри лагеря? Значит, все это напрасно?

– Напрасно. У Молля строят еще больше ненужных вещей... расходуют миллионы... А стряпать? Столько мужчин бездельничает у вас в лагере. Будут варить себе сами.

– Вы же это не всерьез! А кухня эсэс?

– Двадцать девушек из пятого лагеря могут ежедневно приходить сюда пешком.

Копиц хотел продолжить свои возражения, но решающий маневр на этот раз предпринял Дейбель. Он сдвинул фуражку на затылок и вздохнул:

– Бедняга Лейтхольд!

– Почему бедняга?
– устало спросила Россхаупт. Копиц оживился.

– Как, вы не знаете? Он же без ума от одной из этих евреек. Из-за него у нас хлопот не оберешься.

Россхаупт подняла брови.