Эрих и Хорст собрали свои пожитки. Каждый обул лучшую пару ботинок, оставив лишнюю обувь в конторе - для будущих проминентов. Хорст снял со стены семейную фотографию с ленточкой Железного креста.

– Как ты думаешь, Эрих, можно мне уже вдеть эту ленточку в петлицу?

– А ну тебя!
– проворчал писарь.
– Сунул бы ты ее в другое место...

Он был не в духе. Ему не хотелось покидать теплое, обжитое местечко, где он рассчитывал дотянуть до конца войны. Как говорят у нас в Вене: "Новое лучше не будет", - мысленно твердил он.

Одиннадцать "зеленых"... Зепп первым перескочил через борт машины. Там сидел конвойный с автоматом. Он улыбнулся и протянул Зеппу руку.

– Привет, камарад! Ты слышал, что мы начали большое наступление в Бельгии? Мы еще выиграем эту войну! В Дахау вас встречают с музыкой!

– С музыкой?
– Зепп просиял.
– Слушай-ка, посоветуй мне, как бы попасть в горнолыжную часть? Я был тренером в Арльберге. Лыжниц у меня там было, ого-го!..

В машину влезли остальные.

– Одиннадцать?

– Одиннадцать! Поехали!

Копиц и Дейбель уже не стали возвращаться в комендатуру. Сегодня перекличка продлится долго, давайте-ка начнем ее сразу. Сигнал!

Ударили в рельс. Заключенные еще не завтракали, кофе был не готов, но это неважно. "Всем выстроиться на поверку!"

Зажглись прожекторы. Страшная виселица еще торчала посреди апельплаца.

– Lagerschreiber, vorwarts!

С бьющимся сердцем Зденек впервые побежал к воротам. На руке у него была повязка Эриха. Часовые пропустили его.

Копиц смерил нового писаря взглядом.

– Скажешь Диего, чтобы сразу после переклички убрал виселицу.

"Слава богу, первый приказ хороший!" - подумал Зденек.

Хитрые глазки Копица прищурились, он без труда угадал мысль писаря.

– Но я не сказал, чтобы ее разрубили в щепы, - усмехнулся он.
– В любой момент ее можно поставить снова.

– Jawohl!

– Кого мы сделаем старостой? Ты, небось, хочешь Оскара. Он ведь твой дружок, а?

– Да. Я его очень уважаю. Превосходный врач и честный человек...

– Заткнись! Старостой ему не бывать. Хватит мне одного жида в конторе. Предлагай кого-нибудь другого.

Зденек хотел назвать Фредо, но не сделал этого, вспомнив о ночном разговоре у Вольфи.

– В лагере остались три немца, - сказал он.
– Вольфи, Клаус и..

– Вот так-так! Как же я о них не вспомнил? Вольфи - это такой рыжий? Большевик?

– Не знаю. Но у него красный треугольник.

– А у тебя какой?

– Тоже красный.

Копиц усмехнулся и сказал медленно:

– Мне важно, чтобы в новом руководстве были толковые люди. Менять их я уже не собираюсь. На всю зиму.

* * *

На апельплаце Дейбель делал зарядку.

– Ну, - сказал он, когда рабочие команды построились в шеренги.
– Кто из вас пойдет добровольно? Кто хочет перейти с папашей Дейбелем в новый лагерь?

Первым шагнул вперед Фредо и вытянулся перед эсэсовцем:

– Фредос Саккас, грек, арбейтдинст.

Дейбель благосклонно кивнул.

– Одобряю. Что, понравилось тебе у Молля?

– Понравилось, - сказал Фредо и весело сверкнул глазами.

Следующим вышел Гонза и стал рядом с Фредо.

– Ян{32} Шульц, чех...

– К черту, к черту! Будете мне тут представляться, как на балу? Кто еще? Становитесь сюда, писарь всех запишет.

Но добровольцев оказалось мало. Дейбель вытянул из-за голенища кабель и стал выразительно похлопывать им по руке, обтянутой перчаткой.

– Ну, что же вы? Или, может быть, воображаете, что все останетесь тут, в лазарете, шваль вы этакая? Записывайтесь, пока я не начал вытаскивать вас поодиночке за уши!

В ворота вошел Копии с трубкой в зубах и приказал сопровождавшему его Зденеку:

– Сходи за картотекой. Тут же, на месте, будешь вынимать карточки тех, кто уходит, и составишь на них пересыльную ведомость. Пусть кто-нибудь поможет тебе принести сюда скамейку, будешь работагь здесь. Живо!

Кучка добровольцев около Фредо все еще была очень маленькой. Дейбель стал обходить ряды и сам выбирал людей покрепче.

Зденек и Бронек принесли скамейку, Зденек сел на нее верхом, поставил перед собой картотеку живых и вытащил несколько карточек; поляк положил на них камень, чтобы ветер не унес листки.