Шрифт:
Из окошка же был виден небольшой участок сада и крохотный кусочек неба. Жалкий огрызок. А само окошко было зарешёчено, мелко и ячеисто.
В подвале, кроме служебных, располагались ещё комнатки прислуги, но не так уж и много. Небольшая гостиница не требовала многочисленного персонала. Чистенький, светлый первый этаж. Не жилой, половину пространства занимал огромный холл. Статуи и гобелены. Горничная, смахивающая пыль со статуи горгульи, испуганно шарахнулась от Ани, явно не настроенная для беседы, и поспешила в противоположный конец этажа, к кухне, занимающей вторую часть первого этажа.
На второй этаж вела красивая, застеленная кроваво-красным ковром лестница с перилами в виде диковинных зверей. Антуражненько! Второй этаж – коридор с портретами каких-то людей. По обе стороны коридора располагались гостевые комнаты. Раз, два, три… Восемь. Не густо. Но какое ей, горничной, дело? Работы меньше! Двери плотные, металлические, собственно, как и в подвале, в том числе, и в её комнатушке.
Затем Аня заглянула на кухню и, хоть официально она начинала свою работу здесь только завтра, ей предложили отобедать. За счёт заведения. Зачем отказываться? Не обижать же местных и старожилов на месте будущей работы. Обед был вполне себе простенький, но съедобный и сытный.
После обеда девушка прогулялась по саду особняка. Здесь было где погулять: огромные деревья, множество цветов, кустистые стриженые лабиринты. Лавочки и скамеечки, фонтаны. Сам же особняк был обнесён высоким кованым забором.
Затем Аня вернулась в отель, где остановилась прежде, расплатилась и сдала номер. Попрощалась с агентом. Погуляла по городу. Красивый и величественный. И только поздно вечером, почти пол-одиннадцатого, она добралась до своего места первой работы. Охрана особняка впустила её без вопросов, – видимо, предупреждена.
Время позднее, Аня отправилась в свою каморку – давить подушку. И поделом ей, подушке, – ей суждено проиграть Аниной макушке!
Ночь первая, или Накануне вступления в должность
Теперь ты в горничных, подруга,
Семьёю станет вся прислуга.
Смотри, учись, мотай на ус!
А ты стоишь: «Боюсь-боюсь»!
Аня проснулась. Где-то наверху дружно загремели двери и ноги затопали по лестнице. Взглянув на часы, вздохнула – ровно полночь. Гости покидают свою обитель. В комнате было несколько душновато. Встав на колени на кровати, Аня открыла окно. Свежий ночной воздух облизнул ей лицо и холодным потоком устремился вниз, шевеля рюшечки и бантики на девушкиной ночной маечке. На улице было темно, сад совсем не освещался и утопал во тьме. Только одинокая луна пробивалась сквозь облака. Умеренно облачно, и звёзд не видно.
Гости топали уже у неё над головой, очевидно, устремившись на кухню, ибо из окна было слышно, как загремела посуда. У них там, небось, «шведский стол», сейчас набирают, что по нраву, рассаживаются. Слышался приглушённый расстоянием и стенами смех.
«Надо бы выспаться – завтра первый рабочий день, большая ответственность!» – подумала Аня и вновь растянулась на кровати.
Но заснуть ей не дали. Вскоре наверху завыла какая-то собака, и началась возня на кухне. Гремела и билась посуда, падали стулья. Затем зазвенело стекло – похоже, на кухне разбили окно. Кто-то грузный, тяжело дыша, пробежал под окном Ани. Или, правильнее, – над окном. Желания посмотреть, кто это там, у девушки не возникло.
Лунный свет лился в окошко и оставлял на двери отпечаток ячеек оконной решётки. На миг что-то перекрыло этот свет, всего на мгновение. «Наверное, очередная тучка набежала», – отметила про себя Аня. Спустя минуту-другую где-то в отдалении раздался вой, затем резко оборвавшийся скулежом.
«Да что же это за бедлам-то такой! – выругалась девушка, закрывая уши руками. – Если тут каждую ночь так, то хоть беруши выдавали бы!»
Кто-то протопал из кухни по лестнице обратно к себе в номер. Гости расходились по своим делам.
Аня забылась на какое-то время, а затем в подвале захлопали двери. Девушка взглянула на часы – два ночи. Должно быть, ночная смена отправлялась на уборку номеров.
Накрыв голову подушкой, Аня, наконец, уснула. Она уже не слышала, как кто-то топчется около её окна, сопя, шумно вдыхая и процеживая воздух. Девушка также не слышала, когда в четыре служки расползлись по своим «клетям» в подвале; да постояльцев, возвращающихся в свои номера вплоть до шести утра.
Стук в дверь вырвал её из объятий сна. Она подскочила на кровати, скидывая с головы подушку, ибо ей показалось, что кто-то душит её. Но нет – всего лишь подушка.
– Подъём! Время работы! – прозвучало из-за двери, и местный «будильник» отправился к следующей комнатушке.
«Эх, а время на утренний туалет? – расстроилась Аня. – Хотя бы умыться и зубы почистить! Либо уже не успеваю, либо сейчас там такая очередина будет, он же общественный».
Девушка переоделась в униформу, с благоговением поглядывая на себя в зеркало. Наконец-то у неё своя рабочая форма! «А она очень даже ничего! И не только форма, – улыбнулась собственному отражению девушка-первый день горничная, – симпатичная! Будь я подростком-богатеем, обязательно бы слюни распустила и влюбилась по уши!» Довольная собой, причёсанная и с форменным ободочком на голове, Аня выпорхнула в коридор. Очередь, как и ожидалось, была, но не такая длинная, как девушка боялась. Перед ней стояли две горничные, а одна уже плескалась за дверью уборной в раковине. Обе стоящие впереди были молоденькими, но уже года на 3-4 старше Ани. Ещё одна дверка открылась и оттуда выпорхнула последняя из служек, почти ровесница Ани, если и старше, то максимум – на год. Белобрысенькая, глазки зелёные, по сторонам озорно так и стреляют! Носик плюшкой, щёчки с ямочками, ещё и веснушки. Примостившись следом за Аней, она хихикнула: