Такое ощущение, что ему есть что скрывать.

«Может, Тимур прав и Валере действительно есть что скрывать? – думала она, паркуя машину во дворе офиса. – Но как он мог столько лет притворяться, если он не тот, за кого себя выдает? Да и Владлен… он же хорошо в людях разбирался, сразу бы все понял. Нет, тут что-то другое. И Тинка так на связь и не вышла… не дай бог с ней еще что-то случится, я не переживу уже. Слишком много всего…»

Валерий приехал в офис как ни в чем не бывало, положил перед собой папку с отчетом о проверке на руднике и быстро изложил все выводы.

– И не нравится мне управляющий, кстати. Больно рожа хитрая, – заключил он, спокойно глядя на внимательно слушавшую его Анну. – Предлагаю подставить ему лже-покупателя и посмотреть, как себя поведет.

– Думаешь, ворует?

– Почти уверен, потому и предлагаю.

– Ладно, Тимуру скажи, он организует.

Они часто устраивали такие проверки на удаленных рудниках, где невозможно осуществлять постоянный контроль, а потому то управляющие, то рабочие не выдерживают соблазна и пытаются прикарманить самородок-другой. У Сагитова существовала сеть таких «покупателей», которые знали, что делать и говорить, чтобы войти в доверие к таким нелегальным продавцам самородков.

– Это все? – спросила Анна, и Зотов встал:

– Да. Могу быть свободен?

– Можешь.

Он поднялся и вышел, плотно закрыв за собой дверь.

Анна плохо спала ночью, ей все время казалось, что она слышит какие-то голоса, шаги, шорохи.

Она включила свет во всем крыле, но это мешало спать, и до самого утра Анна промучилась то в кровати, то в кресле.

К Владлену она пошла раньше обычного – почему-то очень ныло сердце, и вдруг навалилась такая тоска, что хоть волком вой.

Анна поднялась на второй этаж левого крыла и взялась за ручку, но дверь в комнату, где лежал Владлен, оказалась заперта.

Анна принялась стучать, не понимая, зачем дежурившая в эту ночь Юля заперлась изнутри.

На стук прибежала откуда-то с первого этажа Оксана Михайловна:

– Что случилось, Анна Андреевна?

– Почему дверь заперта? – теряя самообладание в предчувствии чего-то ужасного, закричала Анна. – Почему изнутри заперта дверь?!

Оксана Михайловна тоже взялась за ручку, начала дергать и стучать, но бесполезно.

– Я сейчас ключи принесу, есть запасные. Вы не волнуйтесь, Анна Андреевна…

– Как?! Как я могу не волноваться?! Что вы стоите?! Несите ключи! – кричала Анна, совершенно утратив контроль над собой.

Оксана Михайловна рванула вниз с резвостью молодой девушки и вскоре принесла связку, на которой висели пронумерованные ключи от всех комнат в доме. С трудом найдя нужный, она трясущимися руками вставила его в скважину и повернула, и Анна, оттолкнув женщину, вбежала в комнату, но тут же застыла на пороге, зажав рот обеими руками.

На кровати по-прежнему лежал Владлен Мецлер, но аппараты, к которым он был подключен, уже не работали, а на полу у кровати лежала медсестра Юля с неестественно завернутой в сторону головой. Сзади закричала Оксана Михайловна, бросилась к девушке, выкрикивая что-то бессвязное, а Анна так и продолжала стоять с зажатым ртом, словно боялась убрать руки и закричать, потому что понимала – остановиться уже не сможет.

Тина пробиралась к забору усадьбы Прозревшей с задней стороны дома, через небольшой переулок. Забор был высоким, без единой щели, и Володина приуныла.

Перемахнуть ей не удастся, никогда она не отличалась достижениями в спорте, хоть и проделывала каждое утро комплекс упражнений.

– Придется проявить смекалку, – пробормотала она, осмотрев забор и поняв, что надеяться на внезапный подарок судьбы в виде открытой калитки не стоит, хотя закрытая нашлась – через такую обычно вывозят навоз после чистки свинарника, например, или выносят отходы.

Тина ходила вдоль забора туда-сюда и уже начала впадать в отчаяние – времени до сбора группы оставалось все меньше, а она так и не придумала способа попасть внутрь. И тут судьба, видимо, решила, что на сегодня невезений Тине Володиной хватит, пора немного подсластить.

Калитка открылась, и из нее вышел хромой мужик в теплой безрукавке и коричневых брюках, заправленных в сапоги. В руке у него было большое ведро, которое он волок куда-то вниз по улице.

Тина, воровато оглянувшись, проскользнула в калитку, не успев даже сообразить, как будет выбираться обратно.

Дверь сарая по-прежнему была открыта, и там кто-то был. Тина осторожно, по стене подошла ближе, заглянула и увидела Дарину, та сидела на скамеечке и что-то писала в большой тетради.

Тина проскользнула в душную темноту сарая, где противно пахло овечьей шерстью, села на корточки перед Дариной и приложила к губам палец, давая ей понять, чтобы не шумела: