— Короче, Зверь, ты з-заканчивай… Слово пацана даю, на хер мне девка твоя не нужна!

Стас беспощадно всадил ногой ему в живот, и тот распластался, тонко взвыв от непрекращающейся боли. Наступив на грудь поверженного противника, Зверь вскинул руку с оружием, и Рысь испуганно закрыл лицо, что-то неразборчиво мыча.

— Ты в курсе, мудак, чё случилось с твоим приятелем? С тем, головастым, как его…

— З-Зародыш он. Гоша. — проблеял Рысцов, не сводя полубезумных глаз с дула, направленного на него сверху палачом. — так это… Это ты…?

Парень окончательно сник, перестав кататься по земле, и затих. Барин позвонил с час назад, и рассказал, что Гошана отделали, как футольный мяч. Переломанные кисти, простреленные колени, вся морда в кровоподтеках, казалось, что несчастный Гошка побывал в мясорубке. Сам он нечленораздельно сипел, но ничего путного от него Лёне добиться не удалось. Теперь Рысь знал, кто так приласкал Гошку, и от понимания, что с ним может произойти то же самое, заныло в груди.

Вот оно, очередное подтверждение, что Зверь недаром носит это погоняло. Не человек он, монстр, и потому не хрен выделываться, не то, как Гошана, растопчет к чертям.

— Короче, мразь, мое терпение имеет срок годности. — присев на корточки, ткнул пистолетом в лоб ему Зверь, а глаза его хищно блеснули. — щас колешься, как на исповеди, начнёшь юлить, прострелю не только колени.

— Скажу я, — буркнул, морщась, как будто сожрал кислое яблоко, Рысцов, и шумно втянул воздух.

Лёня с него три шкуры спустит, если пронюхает, что прокололся. Но это еще бабка надвое сказала, от Барина можно скрыться, залечь пока на дно, пусть Зверь его грохнет, а там — свобода и вольная жизнь. А вот если будет сейчас выкручиваться и врать, до дома точно не доедет, сдохнет где-нибудь в сточной канаве, истекая кровью. Потому что свой приговор Рысь отчетливо читал в тяжелом взгляде Темникова.

— Тема такая… — утерев рукавом кожанки нос, сплюнул тягучую слюну Рысь, таращась на вороной «ТТ». — Барин послал по следу за девкой, флешку она схоромчила, а на видео муть такая, что Лёнчику двадцатка светит. Наводку дедок дал, вон в той хате живёт, типа, видел, как деваха копошилась в этом сарае.

Зверь посмотрел в указанном направлении, в душе что-то шевельнулось. Смутное подозрение при воспоминании, как впервые побывал здесь с Васей. Про деда этот говнюк говорил, наверняка, про того, которого сам Стас тогда чуть не угробил, приняв за одного из отморозков Воропаева. Василина вступилась за Митрофаныча, мол, хороший старик, помогает ей.

Он наклонился над притихшим парнем, и дуло уперлось ему между глаз. Рысь икнул, загребая пальцами комья земли.

— Дед, говоришь, сука, сдал… Ты щас точно уверен в том, что сказал?

Молчание было красноречивее слов. Всё ясно, Алексея, стало быть, эта тварь замочил. Больше церемониться с ним у Зверя желания не было. Выпрямившись, он хладнокровно взвел курок, целясь в сердце ублюдка, но Рысь взревел:

— Не стреляй, братан!!! Пощади-и-и!!! Главного ты не знаешь, слышь! Девка эта, Васька, она…

Грянул выстрелы, один за другим, задребезжали оглушительным звоном стекла. Василина нервно сжала приклад, не замечая, что пиджак Стаса, который накинула второпях, сполз с её плеч. Она, конечно, всё слышала и видела, но вмешаться не посмела. Прихватила в кладовке старое дедушкино ружье, двустволку, на всякий случай, и теперь, дрожа от холода и страха, медленно пятилась, глядя, на неподвижно застывшего Рысцова. Она прекрасно умела стрелять, дед с детства брал её с собой на охоту, но убить живого человека, пожалуй, было адски трудно, и страшно.

Сама толком не поняла, как сумела это сделать. Зверь присвистнул, поддел лежащего ничком парня, и повернулся у Васе. Она не ревела, остекленевшими глазами взирая на труп, лишь ружье ходило ходуном, и губы тряслись, выдавая шок.

— Он… Он умер?

— Нет, бля, щас поднимется, как зомби и попрет за нами гоняться. Слышь, подруга, на хрен ты его изрешетила? — грозно сдвинув брови, Зверь шел прямо на неё, и Василина попятилась.

Что она могла сказать? Правду, за которую он тотчас с нею расправится? Рысь, сволочь, едва не сдал её с потрохами, трусливый козёл. Она хотела припугнуть его, заставить заткнуться, даже зажмурилась, когда стреляла, и получилось так, что убила.

Пальцы Зверя сомкнулись на её щеках, заставив поднять голову, и Васе стоило огромных усилий не отвести взгляд. Он смотрел пронзительно, словно вознамерился просканировать её мозг, и несколько секунд этого молчания показались ей вечностью. Потом, видимо, уловив страх и замешательство, порывисто привлек к груди, и погладил по спине.

— Не вздумай рыдать. Не выношу женских слез. — предупредил, и оглянулся на труп. — щас быстренько одеваемся, и валим отсюда. Пока кто-то еще из твоих дотошных соседей не сунулся сюда.