— Никогда мне не лги, детка. — зарывшись пальцами в её спутанные густые волосы, прорычал Стас, и запрокинул ей голову, заставив смотреть на него свысока. — усекла, нет? Никогда. Мне. Не лги. Я могу защитить тебя, если будешь со мной честной, но могу и уничтожить тебя. Ты поняла? Поняла меня?

Меж её раскрытых, припухших губ появился розовый язычок, быстро юркнул по верхней, потом по нижней, и исчез. Зверь едва не застонал, настолько мощный прилив возбуждения вызывала в нём девчонка. Беззащитная и смелая, тихая и воинственная, она была загадкой для него. И он не успокоится, пока не отыщет к ней ключик.

Она кивнула, признавая его предостережение, и прильнула, как ласковая кошка, которая ждала ласки. Он привлек её к себе, несколько мгновений вдыхая запах пышущей жаром кожи за ушком. Вечером решит терки, и поедет к ней, и пусть только какая падла попробует ему помешать…

Еще подъезжая к кованым воротам, Зверь понял, что этот дебош Ларисы был не одним из тех, которыми она пыталась раньше заполучить его внимание. Притормозив за вереницей машин, он без промедления растолкал толпу гиен из сферы журналистики, и решительно направился к крыльцу. Охранник по кличке Волчара, здоровенный бугай под два метра ростом и шириной в шкаф, едва удерживал натиск акул пера, жаждавших прорваться во двор.

— Чё они тут рыщут? — осведомился Стас, поравнявшись с ним.

— Я Вам звонил, пытался предупредить. — поморщился Андрей. — Лариса Геннадиевна снотворного наглоталась. Созвала этих, — с неприязнью мотнул он головой на желтопрессников, — заявила, типа, у неё не жизнь, а сплошной геморрой. Мужа грохнуть хотят, сама она в страхе засыпает и на антидепрессантах торчит, короче, наплела на микрофоны с три короба лажи, а потом… Того…

Стас нахмурился.

— Она чё, при них «колёс» нажралась? — заиграли на его скулах желваки.

Волчара кивнул.

— С-сука драная. — сквозь зубы процедил Зверь, и посмотрел на окна особняка, задернутые шторами. — Вика где?

— В пригороде. — словно оправдываясь, сообщил охранник, прикрывая собой от вспышек телекамер идущего к двери босса. — я взял на себя ответственность и велел няне отвезти Вашу дочку к бабушке.

— С Ларисой чё?

— Так это… Спит она. Я же врача втихаря вызвонил, с черного входа завел, ну, а доза была пустяковая, понтонуться хотела, ей успокоительно вкатили.

— Молодец, боец. — похвалил Зверь, и парень заметно расслабился. — слушай сюда, значит. Когда моя… Когда она очухается, грузишь её быстренько в тачку, чтобы эти горлопаны не просекли, и увозишь к её мамане. Дальше — не твои напряги, я сам там разрулю. Ясность полнейшая?

— Так точно. А Вы…?

Стас обернулся, прежде чем исчезнуть в холле, обвел тяжелым взглядом репортеров, наперебой что-то орущих, и подмигнул Андрею. О том, что Игорь подозревает наличие «крысы» в его доме, не хрен пока знать никому. Иудой может оказаться любой, даже Волчара. Кто-то же, бля, отхуячил тормозные колодки на его джипе.

— Кто будет меня спрашивать, отвечай одно — уехал по делам бизнеса, когда объявлюсь, ты не в курсе. На этих мудаков с камерами внимания не обращай, через день-два они отсюда слиняют. Нет жареного, нет и сенсационного материала. Если чё стрясётся экстренное, звони мне на левую трубу, номер тот ни одной падле не давай.

Лариса лежала ничком на кровати, и лишь бурно вздымающаяся грудь выдавала, что женщина жива. Безобразные обвислые груди выглядывали из-под распахнутого пеньюара, и Стас ощутил отвращение. Что с ней случилось, бля? Почему красивая девчонка вдруг превратилась в эту страшную корову? Ведь он дал ей всё, о чем может мечтать любая — любил, осыпал подарками, водил по дорогим ресторанам, и денег отсыпал столько, что она не знала, на что их тратить.

Его не отпускало чувство, будто Ларка нарочно довела себя до такого состояния. Назло ему. Отомстила своеобразным образом, вот, сука, смотри, с кем ты вынужден жить, вот расплата за твою угасшую любовь.

Теперь Зверю было по хрен. И на Ларису, и на её выкрутасы. Всё, что их связывало, это Вика. Дочка еще очень мала, чтобы понять, что происходит между родителями, а если уж совсем по чесноку, то она больше тянется к отцу, нежели к матери. Лара никогда по-настоящему не заботилась о Викульке, нет в ней хваленого материнского инстинкта.

С него хватит.

Накрыв спящую экс-жену пледом, главным образом для того, чтобы не видеть её расплывшихся форм, Станислав быстро прошел в свою комнату. Сдернул со шкафа спортивную сумку, небрежно, свернув в рулон, скидал вещи, какие смог уместить внутри. Этот дом был ему не нужен, пусть забирает его себе. Оставаться в этом гадюшнике он не станет.

Ларка, конечно, взбунтуется, начнет вопить и с пеной у рта доказывать всему миру, что она идеальная мать, а его польет помоями, но Вику он ей не отдаст. Если даже ради этого придется грохнуть Ларису. При мысли, внезапно возникшей в сознании, на губах Зверя мелькнула усмешка. Рука машинально коснулась пистолета под пиджаком, но порыв был мимолетным. Для начала, он попробует действовать по закону. Викуся не простит, если на его руках будет кровь матери, какой бы гадиной Ларка не оказалась.