«Сомневаешься? Не стоит. Мне сейчас так грустно, что выть хочется. А луны пока не видно»

«До полнолуния еще примерно неделия», — ну вот, еще одна опечатка… Словно я безграмотная какая.

Ответа от Димы не было долго. И я, от нечего делать, опять бросила взгляд на окно. Пономарева, как и его спутницы, уже не было видно. Ну и ладно. Не особо хотелось сидеть тут и наблюдать, как девушка виснет на парне. А ведь по ней было видно, что она из кожи вон лезла, чтобы заполучить его внимание. Обычно те, кто готов уродовать ноги такими шпильками и обряжается в столь откровенные наряды, что открывают больше, чем скрывают, находятся в активном поиске приключений на одно очень аппетитное (чаще всего) и выдающееся место. Да и если она его девушка, но по-прежнему так рискует здоровьем, означает это лишь одно — она не уверена в себе. Для нее надеть простые джинсы, замученные кроссовки и старую куртку — неприемлемо. Иначе, считает, наверное, она, состоятельный парень ее просто бросит, так как найдет ее неряшливой. И с такой лишний раз в модной тусовке не появишься. Из этого вытекал любопытный вопрос: с чего тогда Пономарев расщедрился на зонтик? Проводил до кафе, хоть и не должен был этого делать.

«А я уже готов выть, представляешь?»

«Смутно Но если тебе хочется, нарисую луну на листе бумаги, приклей к оконному стеклу и начинай выть»

«Родители не оценят моих музыкальных талантов. Выть я буду отвратительно»

«Я бы послушала »

«Пока не время, зайка. Но у тебя будет возможность послушать »

Больше Дима мне не писал. Я в свою очередь не ждала от него сообщения. Допила кофе, дожевала булку и, расплатившись, пошла на выход. Обсохнуть как следует не успела. Да даже если бы и успела, то все равно бы промокла. Только ступила на асфальт, как угодила в глубокую лужу, которой еще с час назад тут не было. Раскрыла зонтик и пошла в сторону метро. Пока шла, джинсы быстро промокли и стали липнуть к ногам. Только волосы и куртка оставались относительно сухими. Относительно, потому что пошел косой дождь. Он так и норовил залезть под зонт и хлестнуть по лицу.

В метро я сразу угодила в самую толкучку, где каждый так и норовил пройтись по моим ногам. После давки и духоты, выбраться под проливной дождь и прохладный ветер было подобно подарку на Новый год. А вот дома меня точно не ждали. Хотя и говорили, чтобы пришла пораньше.

Родители снова ссорились. Только теперь они выбрали для своих ссор не кухню, а спальню. Отставила зонт в сторону, быстро стянула с себя куртку с ботинками и прошмыгнула в комнату. Там по-быстрому переоделась в сухое и пошла в ванную, мыть руки. Отогревать их в холодной воде и намыливать, до душистой пены.

Потом прошла на кухню и заварила себе чай. Несмотря на то, что первый голод я утолить успела, второй давал о себе знать. И требовал, чтобы я его если не задушила в зародыше, то хотя бы притупила.

После ужина, снова спряталась у себя, с явным намерением поучиться. Но… То ли день сегодня был богат на события, то ли я на самом деле забрала себе неудачливость Миры. В комнату вошел отец. Слегка пошатываясь, он переступил порог и остановился, удерживая свое тело от падения, упираясь рукой о стену.

— А-а-а-а, — протянул он, посматривая осоловелым взглядом на меня. — Тебе же было сказано, чтобы дома раньше была.

— Задержалась, — передернула плечами, крепче цепляясь за сумку с учебниками, которую сейчас держала в руках.

— И где это? У парня? — Я только открыла рот, чтобы опровергнуть эти слова, но мне не позволили: — Молчи! И с кем ты там полдня куролесила? И давно ты с ним вечера проводишь? Вдруг ты какую заразу принесла…

— Хватит! — выкрикнула. На глазах из-за его злых слов выступили слезы, мешая нормально видеть.

— Ты учти, — в меня тыкнули пальцем. Слушать же никто вообще не собирался. — Если принесешь в подоле, на улице окажешься. Кормить еще один рот я не собираюсь!

Когда отец проводил вечер в компании зеленого змея, плавно переходящего в белочку, разговаривать с ним было бесполезно. А агрессия, что просыпалась в нем, могла коснуться кого угодно. Сейчас, после ссоры с матерью, он решил, что этого мало. И пришел сюда, чтобы потрепать нервы.

— Об этом можешь не беспокоиться. — Объяснять, где была и что делала, желания больше не было. И так подумывала, чтобы скрыть новость о работе. Сейчас уверилась в этом окончательно. Зато теперь я буду приходить домой поздно. И если будет везти, то родители к тому времени будут спать.

Из соседней комнаты послышался недовольный голос матери. Она звала отца. Зачем, и знать не хотела. Но родитель, махнув на меня рукой, все так же пошатываясь, направился обратно к себе, напоследок с силой хлопнув дверью о косяк. Аж краска посыпалась. Дверь-то старая была, еще с советских времен. А тогда даже двери выкрашивали в белый цвет.

Позаниматься этим вечером у меня так и не получилось. Крики, доносившиеся из спальни родителей, не давали как следует сосредоточиться. Я уже и ладони к ушам прикладывала, и читать громче пыталась, все бес полезно. Чувствовала, что если продолжу себя мучить, то запомню материал неправильно. И если меня по нему спросят, то термины будут перемешиваться с матом, что я слышала даже отчетливее, чем свой голос.

Уже ложась спать, написала Диме последнее сообщение с пожеланием спокойной ночи. У меня же она, скорее всего, таковой не будет. Когда от Димки пришло ответное послание, я уже находилась в полудреме. Прочитав его, нажала на блокировку экрана и снова закрыла глаза. Нужно хотя бы немного поспать…

Громкий звук, крик, снова ругань.

Вскочила с кровати даже раньше, чем проснулась. Заозиралась по сторонам, не понимая, что случилось. Не сразу до меня дошло, что звуки доносятся из соседней комнаты. А там отец… пьяный. И кажется уже поймал ту злосчастную белочку.