— Хорошо, хорошо, подожди ты! — сбавила обороты она, — Алиса — никакая ему не сестра, она детдомовская дрянь, и окрутила моего мужа! Ты же мужчина, помоги мне. Просто припугни эту суку, в накладе не останешься. Я поручусь за тебя Руслану, тебя повысят. Будешь при нем личным охранником, ты ведь не планировал пол жизни крутить баранку и быть мальчиком для битья у моей матери!

В душе Виталия шла борьба, Светлана это прекрасно осознавала. Для убедительности приняв вид лохушки, верящей собственным обещаниям, она заискивающе улыбнулась ему.

— Из детдома, говоришь… — о чем-то поразмышляв, сказал Виталик, и Света кивнула, выжидающе глядя на него. — лады, гони координаты, где она бывает. Но с боссом поговоришь сегодня, я хочу быть уверен, что это не подстава.

Мысленно обрушив на его лысую голову всяческие проклятья, женщина вздохнула.

— Как скажешь. И дело сделаешь качественно, так, чтобы у этой мелкой курвы навсегда отбило желание прыгать в постель к чужим мужикам…

Ненавижу болеть. Помнится, как в юности с девчонками в детдоме чего только не творили, чтобы не ходить на уроки — хавали сосульки, лежали в ледяной воде, полдня торчали у окна, раскрыв настежь и дыша ртом. А потом нас застукала нянечка Галюня, и долго ругала, кричала, что здоровье нельзя так преступно разбазаривать, и в будущем, если застудиться, есть вероятность никогда не стать матерью.

Улыбаюсь, вспоминая её слова. У меня не будет детей, я их терпеть не могу. Эти мелкие спиногрызы никому не нужны, на собственном примере прочувствовала, что такое «любовь и забота» родителей. Рожать, а потом отдавать малыша в интернат — увольте, это не про меня. Да и вообще, на фига мне ребенок? Замуж я не собираюсь, ни сейчас, ни после, единственный мужчина, которого я хочу, безнадежно женат, и бросать свою клушу не намерен.

Подхожу к окну, с неприязнью оглядываю двор. Унылые, давно не крашенные лавки сегодня пустуют, вездесущие бабуськи придут на пост не раньше полудня, сегодня же воскресенье, к ним привезут орущих и пакостных внучат. И эти мелкие создания ада будут до темноты носиться на улице, вопя как полоумные.

Ненавижу детвору.

Парень, которого заметила еще рано утром, всё так же сидит в машине, черный «мицубиши» припорошен первым снегом. Чё это за перец, кого дожидается? Или за кем-то шпионит? Усмехаюсь. Кого в нашем захудалом хрущевском домишке можно пасти, разве что соседку Линку с третьего этажа. Кавалеров меняет, что шмотки, через неделю уже с новым.

С Алиной мы дружески общаемся, она не сует нос в чужие дела, иногда забегает ко мне вечером и мы болтаем, просаживая часы за банками пива.

Открываю холодильник, м-да. Мыши, блин, пока вешаться не от чего, на средней полке толстый рулет копченой колбасы, несколько упаковок моего любимого лимонного кекса, наверху полуфабрикаты, и даже в дверце рядами бутылки сока и минералки. Ага, добрый дядюшка Руслан послал, небось, Олега, пока я дрыхла, и тот затарился хавчиком.

А вот «Клинского» нет. Всё ещё пытается воспитать из уличной дворняги истинную породистую овчарку, отучает от вредных пристрастий. В самый раз напиться, от скуки сдохнуть можно.

Ребра нещадно болят, кое-как натягиваю куртку, смотрю на пушистые тапочки на ногах. До магазина недалеко, перейти через дорогу, сбегаю и так. Хватаю барсетку, и выхожу в холодный подъезд, тут-то и всплывает данное Маре обещание. Чёрт, сегодня же надо увидеться с ней, а куда я в таком распрекрасном виде потащусь?

Взгляд касается телефона на обувной полке. Если включить, нет гарантии, что не отследят, а новой встречи с Мафиком и Пашей — Паштетом ой, как не хочется! Лучше отдать аппаратец Руслану, пусть его спец Жека разбирается, чё тут полезного. Меня же мучает одна мысль — что общего у этого козла Максима с Марой, и какого хрена эта благородная леди — криминал вздумала меня спасать?

Возвращаюсь в спальню, вытряхиваю из коробки деньги, сую в карман. Телефона-то у меня нет, остался у Мафика, а без связи в наше время, что без рук. Рус, правда, грозился купить новый, но мне проще самой это сделать.

В подъезде хлопает дверь. Что-то заставляет меня закрыть свою на два замка, тихонько отступаю, прислушиваясь к торопливым шагам по лестнице. Они замирают на моей площадке, и я осторожно приподнимаюсь, отодвинув шторку дверного глазка.

Вижу стоящего вполоборота парня, одетого в замшевую куртку и черные спортивные штаны, он роется по карманам, что-то ищет. Тот это чувак, который в джипе всё утро сидел, или нет, понятия не имею, я его издалека не рассмотрела, но гость точно не на чашку чая пришел!

Достает массивную связку, и перебирает поблескивающие ключи, меня подбрасывает на месте, уж слишком хорошо знакомы подобные манипуляции. И он не один, рядом с ним появляется другой, его лица не разглядеть, привалился плечом к стене, и с кем-то тихо треплется по мобиле.

Мою скромную норку собираются вскрывать?! Бли-и-н, неужели Мафик вычислил, где я обитаю? В замочной скважине ворочается отмычка, времени распускать сопли, нет. Ковыляю в кухню, сдергиваю с полки большую банку из-под кукурузных хлопьев, и в ладонь ложится тяжелая «беретта». Пистолет оставил Руслан, когда я заселялась в эту хату, сказал, типа, на всякий пожарный.