Но первым побежал вперёд Лабьет, словно поторапливал нас. Пожалуй, да. Двигаться в сторону своей цели гораздо полезнее, чем попусту стоять в коридоре. Я смерила герцога взглядом и пошла следом за деловито помахивающим хвостом шинакорном.

— Знаете, у меня такое впечатление, что вы сговорились с вашим братом.

— Это в каком же смысле? — отчего-то настороженно уточнил Ренельд.

— Как же… — я усмехнулась. — Он тоже намедни провёл со мной очень важный разговор. Хотя, может, для вас секрет, что он собирался сделать мне предложение? И, собственно, сделал.

Показалось, что Лабьет навострил и без того высоко поднятые уши. Приостановил шаг, но, тихо фыркнув, порысил чуть быстрее.

— Для вас может показаться странным, но у Ксавье есть от меня секреты, — озадаченно проговорил герцог. — И что же вы? Согласились?

— А вы проявите чудеса дедукции, — отчего-то захотелось его уколоть.

И вообще, чем дольше я находилась рядом с месье дознавателем, тем стремительнее меня покидало едва обретённое спокойствие. Особенно если вспомнить слова Оли.

— На вас нет помолвочного кольца, — мгновенно заметил Ренельд.

Я невольно посмотрела на свою руку, которую украшал только привычный перстень с вайлетом. Это было слишком очевидно! Эх.

— Вы правы.

— Значит, отказали.

Я даже не стала отвечать. А месье дознаватель не стал допытываться. Наверное, ему и так стало всё понятно. Он просто повёл меня дальше — и хоть я почти не знала устройство Марбра, всё равно поняла, что мы движемся не в женскую часть замка, где могли бы находиться покои герцогини. Но и не в его кабинет.

Скоро нам навстречу чаще стали попадаться стражники из личной гвардии короля Ивена. Придворных тоже стало больше — и все с исключительно деловым выражением на лицах. Похоже, иного поблизости от себя его величество не приветствовал. Любой почтительно отступал в сторону, стоило только завидеть Лабьета, что так и бежал в авангарде нашей маленькой процессии. Ренельд, казалось, чуть рассеянно кивал на приветствия, а я невольно жалась к нему ближе. Всё же столь насыщенном придворном обществе мне редко приходилось находиться.

— Раз вы не желаете говорить со мной, я познакомлю вас с послом, — наконец соизволил пояснить герцог. — Не беспокойтесь, он обычно довольно благодушен. Особенно с привлекательными женщинами.

Я покосилась на него, не веря своим ушам. Это что, комплимент? Или просто попытка меня подбодрить. И вообще, с чего такая плотная опека, словно он вдруг почувствовал некую ответственность за меня? Пожалуй, его матушка не будет довольно такой инициативой. Всё же это она пригласила меня в Марбр.

— Что ж, это радует. Признаться, я волнуюсь.

Скоро мы покинули людную галерею и свернули в широкий коридор с рядом огромных дверей с одной стороны, лишь одна из которых строго охранялась стражниками. Они ничем не задержали герцога, только скосили на меня любопытствующие взгляды. За первой двустворчатой дверью нас встретил худощавый мужчина в сером сюртуке — секретарь короля. Он с готовностью сообщил, что его величество и его светлость уже давно вернулись, но не заняты слишком важными разговорами. Иначе на этот счёт от короля было бы особое распоряжение.

После того, как о нас доложили, Ренельд сам распахнул передо мной дверь — и я, едва чувствуя собственные ноги, вошла внутрь. Свет Первородных! Даже на собственной свадьбе так не волновалась! А месье дознаватель своей настойчивостью ещё больше лишил меня внутреннего равновесия. Странно всё это…

— Доброе утро, ваше величество… Ваша светлость.

Я присела в книксене, приветствуя двух мужчин, что сразу повернули к нам головы. Одного, к счастью, я уже знала — короля Ивена — и он даже соизволил благосклонно мне кивнуть. Другой же уставился на меня с острым любопытством. Нахмурился было, но тут же улыбнулся. Темноволосый, статный, он чем-то даже походил на Ренельда — наверное, разрезом глаз и телосложением. Чуть непривычная одежда выдавала в нём чужеземца: узорная ткань похожего на кафтан сюртука, свободные штаны, заправленные в мягкие сапоги с отворотами. Он был весьма красив. И весь его вид явно выдавал кровное родство с королевским семейством.

В какой-то миг я даже слегка увлеклась осторожным — чтобы не показаться невежливой, — разглядыванием посла. Потому голос Ренельда заставил меня встрепенуться и сосредоточиться.

— Милорд, — обратился герцог к своему двоюродному дяде. — Позвольте представить вам… Графиня Эйская. Мариэтта д’Амран, — он выдержал короткую паузу и зачем-то добавил: — Моя невеста.

Что-что?! Я поморгала, чувствуя, как моё сердце начинает отплясывать канкан, а губы сами собой расползаются в наверняка безумной улыбке. Что ещё прикажете делать, когда лица короля и посла заметно вытягиваются от вполне одобрительного удивления? А в этот момент в моей голове колотится всего два слова: «моя невеста».