– А вы тоже такой? – спросил Игорь неожиданно для себя самого.

Врач выпустил дым в сторону открытого окна; это был обычный горький и мерзкий дым от дешёвых сигарет, а не какой-нибудь там дымный змей, обвивающий чашу, которого Игорь уже почти ожидал увидеть.

– Какой? – врач прищурился.

Игорь присмотрелся к его визитке в третий раз, но опять не сумел прочитать имя.

– Вы тоже умеете творить чудеса?

– Я врач. Я точно знаю, что чудес не бывает. Бывает только хорошо выполненная работа.

Непонятно было, говорит он серьёзно, шутит, иронизирует или издевается. Он поглядел на сплетённый Ольгой венок на голове Игоря и неожиданно тепло улыбнулся.

– Им очень непросто живётся, – ответил он на незаданный, но повисший в воздухе вопрос. – Это же сколько надо тратить сил на то, чтобы поддерживать мир и спокойствие в парке, который, как вы правильно заметили, находится на трамвайном кольце в неблагополучном рабочем районе. Сколько сил надо отдавать, чтобы сделать его частью себя и из своего сердца лечить поломанные деревья, из своей любви растить травы. Или вот возьмите Асю: за каждый день она проживает бесконечные часы, чтобы спасти от смерти тех, кого можно спасти. Чтобы скорая помощь не опаздывала из-за пробок к пациенту, чтобы не случилось глупого ДТП, чтобы ребёнок не утонул, потому что взрослых не оказалось рядом. Им непросто живётся, Игорь, а люди им совсем не помогают. Да что там помогать – они в них просто не верят. Конечно, они болеют своими болезнями и умирают. Ведь то, что ты умеешь перемещаться во времени, вовсе не означает, что у тебя по счастливому стечению обстоятельств здоровое сердце или нет, например, онкологии, правда?

– Но как им можно помочь?

– Как? – Врач посмотрел на него поверх очков. – Очень просто. Не садись пьяным за руль. Уступи дорогу скорой помощи. Не ломай деревьев. Не разрушай то, чего восстановить не сможешь. Мне казалось, этому учат в школе.

– Но ведь никто не задумывается о том, что есть те люди, которые будут это всё восстанавливать.

– Это и есть самое страшное, – пожал плечами врач. – Одно дело – перегородить дорогу скорой и верить, что в мире существует кто-то, кто поможет ей всё равно успеть к больному. Другое – считать, что этого кого-то нет, и всё равно перегородить дорогу.

Они помолчали. За окном второй раз для Игоря наступала ночь, гасли окна в палатах. Где-то в отделении спали, устав от своей бесконечной работы и неумолимо конечной жизни, Ася и Ольга. Шумели деревья в парке, теряя листья и вздыхая после долгого дождя. Люди гасили лампы и засыпали, чтобы завтра проснуться снова и так и не понять, что их спокойный сон оплачивается чьей-то утекающей, как песок в часах, жизнью. Например, Асиной. Или милиционера на посту. Или дежурного врача в больнице.

– А что будет с парком, когда её не станет? – спросил Игорь.

Зелёные, как летняя листва, глаза доктора сощурились.

– Мне казалось, это как раз понятно.

Игорь открыл рот, чтобы возразить, и понял, что доктор прав. Это действительно было понятно.

…Ольга умерла в ноябре – ночью, во сне, и доктор запретил Асе, которая не успела её перед этим увидеть, переносить кого-либо в последний вечер Ольгиной жизни.

– Конечно, – веско изрёк он, – появись перед ней в таком виде и порадуй её в последний вечер информацией о том, что он последний.

После чего увёл Асю в свой кабинет рыдать. А Игорь, который несколько раз и правда завидовал Асе, вдруг остро порадовался, что он во времени перемещаться не умеет.

Ох уж эти июльские грозы, никакого от них спасения. Дождь задорно и весело барабанил по крыше старого тира, и там, где минуту назад, казалось, были сухие дорожки, уже стояли лужи почти по колено.

Двое – юноша и девушка – бежали, держась за руки, в сторону жёлтого деревянного замка, чтобы спрятаться под его крышей.

– Смотри. – Девушка вдруг остановилась. – Липа!

– Подумаешь. – Парень потянул её за руку. – Ну подумаешь, молния, наверное, ударила, побежали, мокро же.

– Она цветёт! Раньше у неё цвела только одна половина, а теперь обе! Неужели она вылечилась? Вот бы бабушка порадовалась, она так любила эту липу, всегда под ней гуляла.

…Они свернули, конечно, не туда, пробежали мимо каруселей и с удивлением обнаружили себя на поросшей высокой травой поляне перед заброшенной сценой.

На поляне под дождём в тишине сидел совершенно седой мужчина и смотрел на совершенно пустую сцену. Он курил, и дым от его сигареты поднимался вверх, похожий на полынный стебель, распускавший в небо свои серебристые листья. По плечам и лицу человека стекала вода, но он совершенно не замечал её – как и того, что она почему-то солёная. Он смотрел на сцену и улыбался.

– Чего это он? – удивлённо спросил у девушки парень. – Может, он маньяк какой?

– Здесь не бывает маньяков. – Девушка приложила палец к губам. – Он, наверное, отдыхает. Тишину слушает. Пойдём, не будем мешать. Может быть, он вспоминает юность. Может, он со своей девушкой тут первый раз целовался. Под этим вот клёном.