Джайна не стала натягивать на свои сияющие золотистые волосы капюшон. Вместо этого она позволила каплям свободно падать ей на голову и на лицо. Казалось, будто само небо плачет от мысли о готовящейся в соборе церемонии.

У входа две юные жрицы улыбнулись и учтиво поклонились женщине.

– Леди Джайна, – слегка запинаясь произнесла стоявшая справа девочка-человек. На ее смуглой коже показался румянец. – Нас не предупреждали, что вы придете. Вы желаете сидеть рядом с его величеством? Уверена, он будет рад, если вы составите ему компанию.

Джайна одарила девочку своей самой обезоруживающей улыбкой.

– Благодарю, но нет, я с радостью сяду вместе со всеми.

– Тогда вот, – жрица-дворфийка протянула ей незажженную свечу. – Пожалуйста, возьмите ее, миледи, и садитесь, куда пожелаете. Мы рады, что вы с нами.

Ее улыбка была искренней, но сдержанной, из-за скорбности момента. Джайна взяла свечу, зашла внутрь и опустила горсть золотых монет на тарелку для пожертвований, стоявшую рядом со жрицами.

Она глубоко вдохнула. Из-за влажности запахи благовоний ощущались сильнее обычного, и внутри собора Света было так темно, как никогда раньше на памяти Джайны. Горевшие свечи чадили. Джайна окинула взглядом ряды скамеек и не сразу нашла свободное место. На мгновение она подумала, что, возможно, зря отказалась от предложения юных жриц. А вот и свободная скамья! Волшебница прошла дальше по нефу и кивнула пожилой паре дворфов, подвинувшихся, чтобы дать ей присесть. Отсюда открывался замечательный вид. Джайна улыбнулась, увидев знакомые силуэты короля Вариана Ринна и его сына, Андуина, постаравшихся незаметно выйти из соседнего помещения.

Хотя «незаметно» у Вариана никогда не получалось. Не зря же более года назад, когда орк Регар Гнев Земли нашел его, бесчувственного и почти утонувшего, он решил, что из человека получится отличный гладиатор. Не помня о своем прошлом, Вариан хорошо приспособился к новой жестокой жизни. Тогда он не знал, что на самом деле его разделили на два отдельных существа. Один – Вариан – был заколдован драконом Ониксией, а второй – Ло’Гош – стал грозным и могучим гладиатором. Вариану достались манеры, знания и такт подлинного короля, а Ло’Гошу – «Призрачному Волку» на языке таурахэ, почитаемому и свирепому легендарному существу – все боевые навыки настоящего Вариана. Вариан был изящен, а Ло’Гош – резок. Вариан был хорошо воспитан, а Ло’Гош – груб.

В итоге две половины смогли воссоединиться, хотя и не до конца. Иногда казалось, что Ло’Гош брал верх в этом высоком, крепко сложенном теле. Сегодня стянутая в пучок темно-коричневая копна волос и жуткий шрам, проходивший через все некогда красивое лицо короля Вариана Ринна, притягивали взгляды собравшихся больше, чем обычно.

Андуин был полной противоположностью отца. Бледный и светловолосый, он стал тоньше и немного выше с тех пор, как Джайна видела его в последний раз. Ему было все еще далеко до внушительного роста отца – Джайна считала, что мальчик пойдет в свою стройную матушку и никогда не станет таким же высоким и широкоплечим, как Вариан. Но принц был уже не ребенком, а молодым человеком. Андуин обменялся теплыми приветствиями с братом Сарно и юным Томасом, а затем вместе с отцом занял свое место. Словно почувствовав, что на него смотрят, юноша слегка нахмурился, огляделся и встретился с Джайной взглядом. Он был хорошо обучен всем тонкостям и правилам этикета, которых должны придерживаться принцы, поэтому не улыбнулся ей, но глаза его просияли, и молодой человек слегка склонил голову.

Все перевели взгляд с короля и его сына на архиепископа Бенедикта, вошедшего в зал и медленно направившегося к алтарю. Среднего роста, коренастый, крепкого сложения, он был больше похож на фермера, чем на человека церкви. Прекрасное бело-золотое облачение никогда не сидело на нем так, как нужно, и казалось, что Бенедикт находится не на своем месте. Но как только он заговорил и его голос, ясный и спокойный, разнесся по собору, всем стало очевидно, что архиепископ действительно избран Светом.

– Дорогие друзья Света, я рад приветствовать всех вас в этом прекрасном соборе, двери которого всегда открыты для смиренных духом, приходящих сюда с открытым сердцем. Это место повидало много радостных событий, и много скорбных. Сегодня мы собрались, чтобы почтить память павших, оплакать их, отдать дань уважения их жертве, принесенной во имя нашего Альянса и во имя Азерота.

Джайна опустила взгляд на свои сцепленные руки, лежавшие на коленях. Это была одна из причин, по которой ей не хотелось оказаться в соборе у всех на виду. Никто не забывал о ее связи с Артасом Менетилом: ни когда он был принцем, ни тем более когда он стал Королем-личом, ни теперь, когда он, наконец, был повержен. Именно из-за него потребовалась эта скорбная церемония. Несколько человек, узнав Джайну, посмотрели в ее сторону. В их глазах читалось сочувствие.

Не проходило ни дня, чтобы Джайна не вспоминала Артаса. Каждый раз волшебница задавалась вопросом: могла ли она тогда что-то сделать, что-то сказать, чтобы не дать некогда светлому паладину свернуть на столь темную тропу. Эти чувства обратились против нее во время Войны с Кошмаром. Тогда Джайна оказалась пленницей в собственном кошмаре, где она действительно смогла помешать Артасу стать Королем-личом… став при этом Королевой-личом вместо него.

Волшебница содрогнулась, отгоняя мысли о том ужасном сне прочь, и снова сосредоточила внимание на архиепископе.

– …в ледяном краю на далеком севере, – говорил Бенедикт, – они столкнулись с ужасным противником. Никто не думал, что его армию возможно победить. И все же благодаря Свету и обыкновенному мужеству этих мужчин и женщин – людей, дворфов, ночных эльфов, гномов, дренеев и, да, даже членов Орды – сегодня мы и наша родина снова в безопасности. Число погибших ошеломляет, и каждый день приходят сообщения о новых утратах. Чтобы вы могли осознать наши потери, каждому прихожанину сегодня выдали одну свечу. Каждая свеча означает не одну, не десять… но сотню солдат Альянса, отдавших свои жизни в боях на Нордсколе.