Шрифт:
В моём разуме проступил образ Аэнор, идущей к моему столу и расстёгивающей шорты. Её глаза будут гореть от вожделения, и она будет удивляться, почему не может контролировать себя…
Но по её взгляду я сразу понял, что в её глазах нет настоящей страсти. Её тело могло согреться от магического желания, но ненависть ко мне пронзала её, как лезвие льда.
И это выражение в её глазах вывело меня из транса.
Я стиснул зубы, пытаясь взять себя в руки.
Что, чёрт возьми, на меня нашло? Что это было?
Я превращался в прежнего Салема, зверя с ненасытным аппетитом к сексу и насилию. Того, кто терял концентрацию при малейшей провокации. Нет, не совсем так. Даже в те дни я не использовал такого рода магию, чтобы управлять женщинами. В этом не было никакой искусности. Что же славного в обольщении при помощи магии?
Я сделал большой глоток коньяка, почти осушив бокал. Аэнор пробыла со мной всего несколько мгновений, а я уже терял контроль. Старый зверь поднимался во мне.
«Не теряй из виду свою судьбу». Богиня Анат назначила мне крайний срок, и я в него уложусь. После тридцать первого октября, когда начнётся самая тёмная половина года [3] , всё будет кончено.
3
Вероятно, тут отсылка к кельтской и языческой мифологии. На Самайн (31 октября) Бог-отец уходит из мира живых, солнце «умирает», и настаёт самое тёмное время года. На Йоль (зимнее солнцестояние, 21–22 декабря) Бог-отец возрождается, а вместе с ним и «новое» солнце, которое продолжит «набирать силу» по мере наступления весны.
Как только я снова овладел собой, я начал ходить вокруг Аэнор, подбираясь всё ближе.
— Расскажи мне в точности, что ты помнишь с того дня. Ты поймала кое-кого под водой. Где это произошло?
Она закрыла глаза, её дыхание участилось. Она определённо ненавидела моё вторжение в её разум, но была бессильна остановить его. Её груди быстро поднимались и опускались, и мой взгляд скользнул к ним.
— Это было в середине лета, — её ногти впились в ладони. — У нас был большой праздник середины лета. Ты же знаешь, как это бывает. Яблоневые рощи, алкоголь, танцы. Люди сношаются в траве. Но не я. Я никогда этого не делала… — её пальцы ещё глубже впились в ладони. — Ну, был один случай…
— Мне всё равно, с кем ты сношалась или не сношалась, — как ни странно, это была ложь. Мысль о том, что она окажется в объятиях другого мужчины, наполнила меня странной яростью, но я не собирался сейчас это обсуждать. — Просто расскажи мне о том, как ты обрушила океан на кого-то с огромной магической силой. Вот что меня интересует.
— В тот вечер я пила черничное вино, потом одуванчиковое, потом ежевичное…
— Я понял твою мысль. Все сорта вин. Переходи к той части, где ты кого-то потопила.
— Дело в том, что мама отдала мне всё вино. Такое чувство, будто она не хотела, чтобы я полностью понимала, что происходит. Она не хотела, чтобы я задавала слишком много вопросов или знала, кого мы заточим в ловушку. Она вытащила меня с фестиваля, и её ждала лодка. Она сказала, что кто-то нападёт на Ис. Или… больше, чем один «кто-то». Она сказала, что наш остров сгорит. Так же, как сейчас, с фоморами.
— И был только один способ спасти остров, — продолжала она. — И мы должны были действовать быстро. Мы отплыли на лодке к острову поменьше, далеко в море…
— Какой остров?
Она покачала головой, и её челюсти сжались, как будто она пыталась сохранить свои секреты.
— Даже не знаю. Я помню камни и траву. Это было где-то между Британией и Ирландией. Всю дорогу меня тошнило за борт лодки. Может быть, мы находились в Кельтском море или в Ла-Манше. Так или иначе, мы причалили к небольшому острову. Я имею в виду, к очень маленькому. Может быть, с милю. А у берега на волнах покачивалась светящаяся клетка. В ней кто-то был. Я не видела, кто именно.
— Продолжай.
Её ногти ещё глубже впились в кожу, вызвав небольшое кровотечение. Я хотел, чтобы она прекратила это, но думал, что причиной тому моя магия.
Может быть, она и не могла меня очаровать, но Аэнор уже проникала в мою голову.
Глава 10
Салем
Она открыла глаза, но они казались расфокусированными.
— Потом мама схватила меня за плечи. Она сказала: «Аэнор, я знаю, ты не всегда можешь справиться со всей силой, которую тебе дали боги», — акцент Аэнор сменился с американского на мелодичный корнуэльский. — «Я знаю, иногда тебе кажется, что ты тонешь в своей магии. Но боги дали её тебе не просто так, и у тебя есть предназначение. И вот оно».
Её взгляд снова сфокусировался на мне.
— Потом мама указала на клетку, сделанную из выброшенных на берег коряг. Она светилась в море. Мама сказала мне, что если я не потоплю клетку, то Ис будет потерян навеки. Я должна была заставить океан покрыть клетку навсегда, чтобы та никогда больше не смогла подняться.
— И этих слов тебе оказалось достаточно.
Она вытерла дрожащей рукой рот, как будто пыталась не дать себе заговорить. Я увидел полоску крови на её ладони, и моё горло сжалось.