Барсов хмурится, зажимает пальцами мой подбородок. Высматривает какой зуб болит.

Его лицо так близко, что я могу различить и маленькую точечку — родинку над изогнутой губой, и длинные закрученные ресницы, и большие выразительные зрачки с колотым льдом в синеве.

— Пятый слева снизу, — говорит Денис. Пальцами в рот не лезет — не гигиенично. А зря… я бы облизала их.

— Будете лечить, Ай Болит? — с придыханием спрашиваю я. Ротик мой давно закрыт. Только Денис забыл, что удерживает подбородок пальцами.

Смотрит на меня свысока. Я чувствую, как его выдержка плавится. Томно вздыхаю поглубже, чтоб возбужденные соски проехались по его футболке.

— Откуда ты такая шальная, Ириска? — рассеянно говорит Барс и сглатывает вязкую слюну. Смотрит мне на губы совсем порочно. Его член до треска натягивает джинсы и упирается мне в мокрые трусики. Я подаюсь навстречу его губам.

Сейчас должен был бы случиться поцелуй. Но по закону подлости и вселенского долбоебизма именно в этот момент на пороге веранды появляется отец.

— Ириш, с машинкой все в норме. Я трижды завел и выключил. Ты сегодня вечером собралась куда то? — спрашивает он.

Барсов вмиг возвращает себе самообладание, словно его ледяной водой окатили. Отшагивает и садится на прежнее место в кресло.

Я поправляю платье и спрыгиваю на пол.

— Так что, дядя доктор, полечишь зуб? — я смотрю ему прямо в глаза, игнорируя вопросы отца. С ним я еще наговорюсь. А вот нить, что между нами с Денисом образовалась может легко раствориться. Нужно удержать произведенный эффект. Добиться своего — трахнуть неприступного стоматолога.

— Конечно. Подъедь в Клиренс через два часа. Пока выпей обезбаливающее, — спокойно отвечает Денис Андреевич. Ох, вернулся суровый профи.

Но меня и такой его ответ устраивает. Значит, у меня намечается настоящее свидание с Барсовым! Это будет увлекательно.

Глава 8

Ира Шереметьева

Перед тем, как сесть в самолет в Эрджан, я заливаю в себя две чашки мерзкого американо. Горечь во рту немного отрезвляет и заглушает чувства разочарования и неминуемого пиздеца, с которым мне придется разбираться.

Еще хорошо, что офис нашей фирмы расположился в Турецкой части острова. Иначе новость о нападении на "Осколки" уже б грохотала ядерным взрывом во всех европейских СМИ.

Пока папа всё громче причитает о том, что ситуация патовая и единственный выход — это всунуть голову в петлю, я морщусь от покалывания в щеке. Отходит наркоз и возвращается чувствительность в мой ротик. Эх, а как было приятно беззаботно ласкать любимого мужчину. Надеюсь, Барс дождется моего возвращения, и мы продолжим на том, с чего начали. Если он в очередной раз меня продинамит, то даже нашествие зомби и крушение метеорита в его кабинет не послужит достаточным оправданием. Я его точно грохну!

— Теперь Самир Дагоев расторгнет договор с нашей компанией… — доносятся до меня слова отца, будто он ежик в тумане, а его голос это эхо, — Ириш, ты уверена, что сама справишься? Я еще могу купить билет на самолет.

— О, нет-нет. Только твоих бесконечных нотаций мне не хватает. Давай, папуль, ты будешь прикрывать тыл. Подготовь мне лучше отчеты по всем предприятиям с которыми у нас заключены договора. Данил сейчас будет занят со мной и не сможет предоставить необходимую информацию. А ты ведь знаешь, что я доверяю только тебе, — выдумываю отцу задания на ходу. Не хватало еще его утешать, когда мне надо сейчас все силы направить на разрешение конфликта. Поскорее клюю старика в щетинистую щеку и с сухим "Чао, не боись, я все решу", иду к паспортному контролю.

В который раз я улетаю из родной страны. В душе раздрай и вселенская печаль. Апогей катастрофы в семейном бизнесе и расставание с Денисом крушат все мои надежды на заслуженный отдых.

Снова работа! Снова проблемы!

Укоры отца, что я слишком циничная и грубая теперь кажутся насмешкой. Возможно, если б мне не пришлось после смерти матери стать единственным мужиком в нашей семье и вытянуть захудалую компанию на международный уровень, я и была бы другой. Напяливала бы на себя ромашковые барби-платья, жеманно пила с подругами мохито у бассейна и на все лицо надевала розовые очки, чтоб не замечать измены Филиппа. Скорее всего, я еще была бы замужем.

А так, конечно, вкалывая по пятнадцать часов в сутки и решая сотни задач на протяжении последних восьми лет, я очерствела до состояния годовалой буханки хлеба.

Удивительно, что Барсов еще может во мне воскресить женское либидо и вызвать вожделение. Наверное, если б я стала к нему равнодушна, это была бы безвозвратная пропасть моей мутации.

В самолете я снова заказываю эспрессо. Но влить в себя гадкое мессиво не позволяет чувство отвращения и позывы к рвоте. Уныло вспоминаю, что я еще ничего не ела. Заказываю сендвич с лососем и авокадо и греческий салат с оливковым маслом. Стакан апельсинового фреша служит приятным дополнением к импровизированному ужину.