– Нет, ты первая для кого я замутил что-то подобное. – жмурюсь от удовольствия. Его слова лучше любых цветов и подарков. – Ты единственная, кого я когда-либо любил… Все, что я чувствовал до… имитация. Ошибка. Мираж. Все было не по-настоящему. Я понял это только сейчас…

– Я тоже люблю тебя. – выпаливаю я на одном дыхании. – Мне даже страшно от этого чувства. Что если это не взаимно? Или я надоем тебе? Женщины часто надоедают мужчинам после долгих отношений, приедаются. Я не смогу пережить предательство…

Майлз смеется, практически давится шампанским. Быстро промокает рот белоснежной салфеткой. Его забавляют мои слова. Хотя я не вижу в них ничего смешного.

Это жизнь. И в ней, к сожалению, постоянно так.

– Колибри, какая же ты маленькая еще! – Миша говорит это с особой нежностью. Чувствую это в хриплом придыхании и, как он ласково проговаривает «колибри».

Он привстает, тянется ко мне, целует осторожно, чтобы не спугнуть. Делает все нарочито медленно, соблазняет меня, распаляет мой аппетит.

Рядом с нами из ниоткуда возникает официант и ставит перед нами тарелки с ароматными стейками. За время перелета и от волнения я проголодалась. Запах дымящегося мяса раззадоривает желудок.

– Мне кажется, будто Эйфелевая башня освещает своим светом весь Париж! У нее такое красивое мерцание! – не могу перестать восхищаться. Чем темнее становится на улице с приближением ночи, тем красивее становится Башня.

– А ты знала, что существует Эйфелевый цвет? – отрицательно мотаю головой, отправляя очередной кусочек мяса в рот. – Башня особенного коричневого цвета, она выкрашена в три оттенка бронзового. Это сочетание и назвали «Эйфелевый коричневый».

– А ты, значит, Эрудит?

– Есть немного…

Мы долго говорим ни о чем. Наши темы никак не соприкасаются с психическими больницами, ассасинами, убийствами, моим братом. Мы просто рассказываем друг другу всякие глупости: забавные факты, случаи из жизни, сюжеты кино и книг. Все, как у самой обычной пары.

Я не спрашивала у Майлза, что случилось с той женщиной, которую привела Арина. Не хотела ничего знать о ней.

Это лучшее свидание в моей жизни.

И дело даже, наверное, не в Париже и не в этом зеленом парке, где царит запах клевера, с видом на бронзовую постройку. Дело в мужчине и его интересных фактах о себе.

– Веснушка…

– Да?

– Если мои дети родятся без таких же чертовых наимелейших крапинок на носу, я верну тебя отцу и заберу завод обратно!

Его слова срывают мою крышу напрочь. Будто он опять завязывает мне глаза. Слепну. В этой темноте пытаюсь найти его лицо, наощупь попробовать его вкус.

Я такая пьяная от шампанского и его слов.

Тянусь сама к нему, сажусь на колени и запускаю пальцы в непослушные волосы. Хочу взять инициативу в свои руки. Хочу целовать.

Майлз сжимает мою талию, старается не сломать рёбра. Чувствую, как периодически он заставляет себя ослаблять хватку, отпускать и не сдавливать. Но потом опять забывается и стискивает до боли.

Он отвечает мне на ласки, глубоко проникает языком и вылизывает моё небо. Он двигает во рту так, будто имеет, подчёркивает, что обладает телом и душой.

Забавно. Остро.

Только вот, был утонченный эрудит передо мной, а вот уже зверь. Беспощадный убийца. Дикий.

Через час мы уже были в машине, в закрытом лимузине. Наедине.

Я распластана на кожаном сиденье с широко раздвинутыми ногами и сжимаю до царапин обивку салона.

Майлз, доведённый до исступления, размашисто и с дикой скоростью вколачивается в меня своим членом. Мы будто сдаём марафон.

Бежим на скорость, проверяем себя на выносливость. Боимся, что нам не дадут закончить. Как же мы двигаемся, дышим, потеем.

Все так дико и быстро. У меня кровь закипает в жилах.

Руки и ноги смешиваются между собой. Тела превращаются в единой целое.

Нет меня и нет его. Есть мы.

Выбегаю в просторный коридор, разводя руки и показываю свой огромный живот. Сюрприз.

Хочется удивить Риту и Алана. Мы ничего не говорили им про мою беременность.

Майлз категорически запретил говорить о таких вещих по телефону, а ребята очень долго жили в Италии.

Они просто исчезли с наших семейных радаров, посвятили себя друг другу. Иногда долго не выходили на связь. Между собой мы шутили, что Рита уже давно убила Ала и просто скрывается.

Сейчас же на меня смотрела такая же округлая девушка с еще большим животом. Ладно живот, девушки бывают беременны после секса. Но Рита! Та самая Рита!

Да еще это были не все метаморфозы, которые произошли с ней за это время…

Смотрю на нее и потом перевожу взгляд на всех остальных, понимаю, что эффект такой произвела она не только на меня. Все смотрят приоткрыв рты. Даже Лука.