Путь в две тысячи ли пройден. Династия Цинь пала, и войска союзников-чжухоу подступили к столице. Самое время праздновать - и делить добычу. Но не станут ли теперь врагами недавние союзники? Смогут ли две русские барышни, волей богини Нюйвы заброшенные в горнило древней войны, предотвратить то, чему суждено случиться? А тайный и жестокий враг, затаившись, уже готовит новый удар. И время для него не имеет значения. Так кто же самый опасный противник для Люси и Тани, для Саши и Юнчена - зловещий евнух, темное колдовство или они сами?
ГЛАВА 1. Лики и личины
«Жизнь совсем не похожа на задачник по арифметике. Вроде бы и условия понятны, и действия, которые надо провести, указаны, но у всех результат выходит разный. Мне судьба дала возможность заглянуть сразу в ответ, но и эта поблажка не помогла».
(из дневника Тьян Ню)
Тайвань, Тайбэй, 2012 год н.э.
Ин Юнчен
Конечно, понежиться в постели с Сашей ему не дали. Любви, вот что гласила народная мудрость, отведи час, войне – всю жизнь, и хотя мудростей, тем более народных, Юнчен на дух не переносил, сейчас выхода у него не было.
Потому что чтобы победить, надо сразиться, а не лежать и разглядывать, по-дурацки ухмыляясь, свою женщину.
Будто соглашаясь с ним, где-то там, над рисовым полем, пронзительно крикнула птица, и на мгновение Ин Юнчену почудилось, что прозрачная тень, огромная и быстрая, промелькнула в высоте, закрыла крыльями солнце.
Мигнув, он осторожно, чтобы не потревожить Сашу, выбрался из кровати, выглянул наружу – и никого и ничего не увидел, кроме слепящего, бирюзового неба, перетекающего в зеленую равнину.
И тут в дверь комнаты осторожно постучали.
– Эй, Юнчен, - приглушенно прогудел с той стороны Чжан Фа.
– Это… дела у нас намечались. Ау.
Молодой человек вздохнул, ещё раз приласкал взглядом спящую девушку и потянулся за одеждой.
Верно. Война, чтоб ее.
Много времени на сборы не потребовалось. И получаса не прошло, как молодой человек вышел во двор, к машине, наспех запихивая в рот кусок рисовой лепешки и отмахиваясь от настырного Пикселя и лукаво поблескивающей глазами Янмэй. Они, конечно же, все поняли и обо всем догадались – и теперь их так и распирало.
– Пообедал?
– задорно осведомлялась Ласточка и пихала ему в руки термос с чаем и пирожки на дорогу.
– Порезвился? – в унисон чирикал Ю Цин, выглядывая из-за ее могучего плеча.
Один Чжан Фа почесывал затылок и – о счастье! – щекотливой темы не касался. В свойственной ему манере он сразу занялся делом: без лишних выкрутасов вывел автомобиль из гаража и теперь, приоткрыв дверцу, терпеливо ждал, пока разговор из неконструктивного станет конструктивным – то есть закончится.
Когда Юнчен, едва отбившись от раззадорившихся друзей, вскочил на переднее сиденье, великан только и спросил:
– Куда едем-то?
Сын почтенных родителей подумал с секунду, кивнул, будто отвечая сам себе, и сказал:
– Сначала – в офис, а затем…
Чжан а аккуратно выехал на дорогу и вдавил педаль, набирая скорость.
– А затем, – продолжил Юнчен, – к почтенному председателю Сяну. Потому что есть время для войны, есть для мира, а есть, друг мой, для политики.
Чжан Фа
Чжан Фа редко задавал друзьям вопросы – такое у него было правило. ассуждал великан просто: если захотят, то сами расскажут, а до тех пор не лучше ли будет делом помочь, а не словом?
И он помогал.
Потому что крепко помнил, как это бывает, когда друзей нет. ещё помнил день, когда они у него появились – не приятели, с которыми так весело курить ворованые сигареты, сплевывая на асфальт, не уличные подельники-подпевалы, а самые настоящие, без шуток, боевые товарищи.
Ему исполнилось четырнадцать, и он уже тогда ничего не боялся. В бедном тайбэйском квартале, где на открытых лотках торговали нехитрой жареной снедью, а за облупленными вывесками пряталась пропахшие временем лавочки, все знали, что Фа, сын мясника, дерется по-злому, встрянешь – зубов не досчитаешься.
– У-у, - огрызалась на него местная пацанва, - нашелся тут…
Огрызалась – и обходила стороной. Потому что Чан Фа был сильнее, а в cтае законы простые: кто остался стoять после драки, тот и прав. Громила Фа по такому раскладу прав оказывался почти всегда.
В то утро – самое обыкновенное, пропитанное солнцем утро – он прогуливал урoки. В школе было скучно, и хотя отец, щедро отвешивая сынку подзатыльники, требовал хороших оценок, Чжан Фа только и делал, что пожимал плечами. Зачем они нужны вообще, оценки эти, если его уже позвали к сeбе не последние люди? Пока шестерой – но это только пока, до поры до времени, надо же с чего-то начинать. Правильно повертеться если, вполне можно вывернуться повыше, а оттуда уже недалеко и до тонга.
А там и деньжата появятся, и вообще… жизнь!