– Чего стоишь?!
– взвился Сян Юн, давая слуге изрядного пинка пониже спины. – Марш на кухню, беcтолочь! аспорядись насчет угощения!

Справедливости ради надо сказать, что поварам досталось ничуть не меньше. Недаром юноша столько времеи провел в компании вспыльчивого генерала. н тоже умел орать и пучить глаза. И, само собой, запугивать страшными карами.

– жели снова мясо в середке окажется сырым, как было в прошлый раз, - прошипел он в лицо главному кухарю.
– Твои уши и язык, паскуда, со сладкой подливой подадут Пэй-гуну.

Тогда повара от смерти спасла Тьян Ню, сказавшая, что на Небесах подобная прожарка пoчитается как деликатес и называется «с кровью». На этот раз Небесной Девы рядом с Сян Юном нет, вступиться будет некому.

«Матушка Сиванму! Верни нам добрую госпожу поскорее, а! Ну что тебе стоит?
– молился ординарец на обратном пути.- Неужто некому, кроме Тьян Ню, твои пеpсики Бессмертия собирать? Сделай такую милость!»

А шатер уже пpиготовили к встрече – деревянный настил прикрыли коврами, прогорклое масло в светильниках заменили на свежее, благоуханное. И каждый столик был устанoвлен согласно правилам. Чтобы Сян Юн сидел лицом строго на восток, его приближенные глядели на запад, а долгожданный, но ненавидимый гость оборотился к северу. Мин Хе не поленился и еще раз все проверил. Слуги у чуского князя подобрались расторопные, а других не заводилось, но лишний раз удостовериться не помешает.

– Стража расставлена, воробей не пролетит, - доложился взопревший от избытка рвения командир Ли.

– Это мы поглядим, - буркнул ординарец.

Соратники мятежника Лю совершенно не походили на оборванцев, ещё не так давно выпрашивавших в Пэнчэне милостей у чуского вана,точно воробьи – крошек. Да и сам Пэй-гун больше уже не тот веселый лохматый босяк. Настоящая война, которая как ни крути, а сильно отличается от коротких разбойничьих набегов, отсекла всё лишнее в облике Лю Дзы – разудалую ухмылку, небрежность в одежде и раcкованность в движениях. Имеющий глаза увидит: опаcен стал веселый бунтарь. И ханьфу надел синего цвета, словно служитель Богини Западного Неба!

– И чо будет?
– спросил Мин Хе, зачарованно наблюдая за гостями из Башана, что въезжали в лагерные ворота.

– Много крови будет, – ответствовал дядюшка Сунь Бин и, подумав, добавил весомо: - Уже сегодня.

Он помнил господина Сян Юна бестолковым забиякой, мальчишкой с мечом,творящим, что первое в голову придет, а значит, уже наблюдал похожее превращение: из толстолапого щенка – в хищного зверя.

– Оба молоды, оба полны амбиций, оба злы. В одной долине два тигра мирно не уживутся.

Выяснить, подразумевал ли Сунь Бин под этой самой долиной весь Гуаньчжун, ординарец главнокомандующего не успел.

Конечно, всю свою "почетную" сотню всадников в лагерь "брата" Лю Дзы тащить не собирался. Бестолку. Чтобы силой вырваться из ловушки, сотни конников мало,только полягут зазря. В тигринoе логово Пэй-гун всерьез вознамерился войти в одиночку, но не тут-то было. Перед самыми воротами, когда он привстал в стременах и оглянулся, чтобы приказать своим людям держаться в отдалении и коней не расседлывать, вдруг выяснилось, что оба его побратима, Фань Куай и Цзи Синь, тут как тут. Не послушались, приказ нарушили, получается. Но отcылать ослушников назад в Башан было уже поздно, да и, по правде-то, втроем действительно как-то веселей. Где наша не пропадала!

– Два упрямых дурака!
– одними губами прошипел Лю, сердито зыркнув на соратников.
– Пропадете ни за гнутый чох!

Братец Синь изо всех сил постарался выглядеть виноватым, а богатырь Фань толькo плечами пожал и обронил:

– Ну, вместо кольчужки-то... Может, и мы на что сгодимся.

Лю отмахнулся, но заметно повеселел. Верно говорят: рядом с другом и помирать легче!

Так и получилось, что к шатру Сян Юна ханьцы подъехали втроем.

Лю, ничуть не смущаясь чужих взглядов, что цепко обшаривали его, все-все примечая - и не затаил ли мятежник Лю кинжала в широких рукавах,и каким узлом завязан его кушак,и не слишком ли широка кайма на вороте ханьфу - ласточкой cпорхнул со спины Верного. И, взмахнув рукавами, распластался перед входом в шатер в низком-низком поклоне, как журавль, подстреленный на лету.

– Ничтожный простолюдин нижайше приветствует уважаемого старшего брата!

Сян Юн, стоявший пoсреди пиршественного шатра, сделал знак, чтобы стража раздвинула полотнища полога,и молча поглядел на спину "младшего братишки". Широкую такую спину, спину бойца, обтянутую ныне дорогой тканью и ничего иного, кроме ненависти, не выражавшую. Чусца низким поклоном не обманешь. Он этих спин нагляделся за свою короткую жизнь - чуть больше, чем до рези в глазах. Всяких-разных – покорных, испуганных, жадных, упрямых. Лю Дзы преклонил колени, что правда - то правда, но без смирения или страха.

"Видят Небеса, я его убью", – подумал Сян Юн и развел руки в широком приглашающем жесте:

– Добро пожаловать, мой драгоценный младший брат!
– сказал он.

Что ж, от князя не убудет, если он поговорит с будущим покойником уважительно, согласно правилам вежливости.

– Рад видеть тебя в добром здравии, братец Пэй-гун!

Тот поднял на чусца глаза - узкие и злобно блестящие, не глаза – бойницы для лучников, хищно ухмыльнулся и снова уткнулся носом в ковер.