Я в отличие от подружки, поставила корзину рядом с собой на пол. Переглядываясь, мы украдкой подмигивали друг другу, не переставая есть плоды. Их вкус был приятным, притягательным, но не конкретно сладким, кислым, горьким или соленым, в нем было сочетание всех вкусов. По опыту я знала, что от постоянного потребления плодов возникает зависимость на психологическом уровне в легкой форме. Как от шоколада. Чем больше ешь, тем больше хочется. Но если запасы кончились, ломки физической не возникает. Промаешься немного, потреплешь себе нервы и все.

Возможно, было невежливо открыто игнорировать присутствие страстной фанатки Антарес, но этические и моральные стороны наших отношений, интересовали меня меньше всего. Мое настроение поднималось все выше и выше.

Планета, нехотя заполняющая собой область видения смотрового экрана, стала казаться мне желтком яйца гигантского полигеота – двухголового ящера, отловленного в Зоне Беспечности и выставленного на показ в Музее Палеонтологии на Земле. Помню, про этот желток ходил анекдот один.

Журналист интересуется у одного из участников охоты:

– Скажите, все яйца у полигеотов без скорлупы? Это норма или аномалия?

– Это парадокс.

– То есть вы не можете точно ответить на этот вопрос?

– Не могу. Но что уж я точно знаю, если бы все яйца полигеотов были со скорлупой, они не смогли бы размножаться.

Анекдот только для умных, для тех, кто догадывается, что на самом деле имелось в виду.

Анатабель начала смеяться. Сначала тихо, стараясь контролировать смех, потом расслабилась, и захохотала от души. Я тоже не удержалась. Мы смеялись вдвоем как сумасшедшие.

– Лануф, – пролепетала Анатабель писклявым голоском, и мы одновременно прыснули со смеху. Затем, смахивая слезы, она продолжила: – Я больше блох ненавижу клыс. Они такие… – она развела руками, не в силах удержаться от смеха, – облешлые… ха… ха…ха… на них никогда не бывает блох!

Кажется, она имела в виду голых крыс со светящимися ушами – результат лабораторных экспериментов.

Ответить ей у меня язык не поворачивался, я лишь кивала головой на манер игрушки – болванчика, и смеялась до слез, размышляя, зачем я так много съела Нейзы?

– У меня такой голос… – удивилась Анатабель, продолжая хохотать. Затем попросила: – Скаши, и ты шо-нибудь.

–Щей-щаз, – пропищала я, и не удержалась, захохотала.

Своим смехом, мы почти сотрясали стены отсека. Терпеть такое Антич была не в силах.

– Прекратите! – вне себя от гнева прокричала она.

И мы прекратили ровно на пару секунд. Этого времени нам хватило, чтобы удивленно переглянуться между собой, решив, что смешнее приказа мы еще в своей жизни не слышали, и захохотать пуще прежнего.

Антич вскочила и размашистой походкой направилась к нам.

– Вы что спятили?

От мысли, что она сейчас вынет из-под полы халата меч, и поотрубает нам головы, я едва не задохнулась от смеха. Фантазерам и особо чувствительным людям надо запретить есть плоды Нейзы. Это до добра тех, кто их не ел, не доводит. Чужой смех отчего-то раздражает.

Отрубать нам головы Антич не стала. А то уж я представила, как эти головы катаются по полу от смеха. Антич быстро поняла, в чем причина нашего неудержимого смеха.

– Уга-щай- зя, – предложила я ей пакетик Нейзы.

– Смех пое- зен для здо-овя, – детским голоском молвила Анатабель.

– Идиотки!

Антич вырвала пакетик из моей руки, и отшвырнула его подальше от себя. Затем схватила корзинку с продуктами, стоящую около меня на полу, и под аккомпанемент нашего несмолкаемого смеха, вынесла ее в коридор.

Затем вернулась с твердым намерением избавить Анатабель от ее корзинки. Подружка обалдела от такой наглости. Позволить ограбить себя средь бела дня? Ну уж нет!

Прежде, чем Антич успела сцепить на корзинке пальцы с острыми, окрашенными в черный цвет ногтями, Анатабель вскочила и рванула ее к себе.

– Хватит жрать всякую гадость! – заорала на нее Антич. Свои руки она все-таки успела сцепить на корзинке.

– Она мо-я- я, – запищала Анатабель. – Не от – там! Ла-нуф, по-мо-ги!

Началась сцена: тянем, потянем, а отнять не можем. Это была настоящая борьба. Ни Антич, ни Анатабель сдавать позиций не собирались. Анатабель даже смеяться перестала. А я, глядя на них, страдала от колик в животе. Нет, так смеяться нельзя!