Когда появился профессор Шилух, Готтенскнехт отправил тамплиеров вниз "поохранять" парадное, дабы не мешать руководителям вести деловую беседу. Пресвитер хотел выторговать максимально возможное вознаграждение. Разумеется, об участии израильской разведки им упомянуто в отчете руководству ОНТ не будет, так что проведение рискованной операции, стоившей жизни одному из братьев, станет заслугой исключительно Фридриха Готтенскнехта, сумевшего вернуть древний манускрипт в Святую землю. Акция наверняка привлечет новых братьев, настоящих арийцев, которые приедут из Германии, чтобы вступить в ряды Санкт-Петербургского Дома и основать в России настоящую колонию тамплиеров. Она привлечет под свои знамена множество неофитов из местных жителей, и недалек будет тот день, когда победоносная армия рыцарей снова пойдет на восток, сокрушая лавины азиатов. Честолюбивые мечты пресвитера прервал резюга звонок в дверь.

– Преподобный, к вам доктор Шилух, - оповестил Зоровавель, и Готтенекнехт предложил тамплиерам спуститься вниз.

Борз наблюдал за подъездом из окна машины, припаркованной за детской площадкой. Рядом на сиденье теснились двое сирийцев, а спереди находились Касем Хашими и водитель. Вторая машина пряталась с другой стороны двора, отсюда ее не было видно.

После того как Тахоев сообщил о местонахождении "защитников угнетенных коммерсантов", за квартирой тамплиеров было выставлено наблюдение. Хашими разыскал жену Катырбекова и повозил ее с собой, пока она не опознала в одном из бойцов убийцу Искандера Надировича, что подтвердило причастность ОНТ к смерти аль-Мазбуди, и было решено поставить крест на деятельности этой команды.

Инициатива Борза, вызвавшегося поучаствовать в деле, не вызвала у Касема подозрений. Свой товар набад врач получить явно не сможет, ибо Хашими, которому, конечно же, было хорошо известно о всех делах своего шефа, давно продал тканевые материалы, а деньги с чистой совестью положил в карман.

Пусть вайнах успокоит душу, выплеснув злость на истинных виновников неудачи.

Касем внимательно изучал троицу, тусовавшуюся у крыльца. Убийца Катырбекова выделялся мускулатурой и ростом. Хашишин, разглядывая его в бинокль, от ярости скрипнул зубами: вот такие, как он, попирают землю Палестины, убивая правоверных мусульман! Брат Касема сражался в боевой группе "Хезболлах", деньги для которой делались здесь, в странах Европы, продажей опиума, доставлявшегося с афганской территории по маршруту бывшего Великого шелкового пути. Опиум был смыслом жизни Касема, даже сейчас он чувствовал во рту его горечь.

Борз с презрением наблюдал, как стекленеют под действием наркотика глаза находящихся в салбне сирийцев. Перед боем арабы насосались гашиша и становились все более невменяемыми. Теперь они готовы были идти в атаку, невзирая на боль и увечья, до последнего дыхания резать противника и умереть вместе с ним. Одурманенные, они будут лезть напролом, круша все и вся, пока их не свалит с ног крепкий сон. Управлять такими бойцами невозможно, но этот факт, похоже, тут никого не смущает. В древности небольшие отряды хашишинов захватывали хорошо укрепленные города, ибо ничто не могло их остановить. Однако эта давняя тактика не оправдывала себя сейчас, когда требовалось уничтожить всего пятерых. В свете этого Тахоеву все меньше нравилась сия затея, и он решил потихоньку смотать. Заметив, что один из тамплиеров коренастый, похожий на грузина - пошел прочь от парадного, Тахоев толкнул наружу дверцу "фольксвагена" и шепнул Касему: - Я за ним.

– Иди, - кивнул Хашими. Он насторожился, потому что еще один тамплиер оседлал мотоцикл и начал выезжать со двора.
– Атакуем!
– крикнул он в микрофон рации и повернулся к сидящим " сзади: - Вы тоже идите, а я поеду за ним!

Федаи поспешно выбрались из кабины и побежали к микроавтобусу, у которого топтался последний враг. Водитель машины арабов вырулил вслед за мотоциклистом. Бойня началась.

Зоровавель услышал шум мотора и едва успел отойти за капот "судзуки", как мимо него проскользнул громоздкий бампер джипа, тут же затормозившего. "Сбить пытались?" - мелькнуло в голове. Краем глаза он увидел бегущих через двор "черных" с ножами в руках. Дверцы джипа раскрылись, и оттуда стали выбираться арабы.

"За Катырбекова", - смекнул Лазарь и, пыхтя, рванул вдоль дома, чтобы выскочить на проезжую часть, куда, как он надеялся, киллеры не попрутся.

С его весом бегать было нелегко, но он сумел выложиться и стал набирать скорость, когда в ногу кольнуло что-то острое и вмиг сделало ее тяжелой и твердой, как полено. Зоровавель споткнулся и понял, что теперь ему никуда не убежать. Он перенес вес на здоровую ногу и первым хуком сбил подскочившего араба, но двое других обошли его сзади и заработали ножами. Каждый нанес не менее пяти ударов, прежде чем Лазарь навсегда рухнул на землю.

Борз преследовал свою жертву до самого дома.

Он скользнул вслед за Купидоном в парадняк, вытаскивая из кармана ПМ. Глаза чеченца загорелись холодным зеленым огнем. Он выстрелил, целясь между лопаток, и по тому, как упало тело, определил, что попал в позвоночник.

Утробно зарычав, он схватил еще живого человека за волосы, перевернул и впился зубами в трепещущее горло. Струя вкусной горячей крови заскользила по пищеводу, желудок быстро отяжелел. Насытившись, Борз утерся белоснежным платком и громко и протяжно завыл.

Водитель, не принимавший опиума, сумел довести мотоциклиста, не потеряв его по дороге. Когда он выбрался на окраину города и начал петлять по переулкам спального района, Касем Хашими утвердился в мысли, что тот едет домой. Наконец мотоцикл затормозил в пустынном дворе, преследуемый слез и повесил шлем на руль. Обрадованный Хашими вылез, снимая с предохранителя "парабеллум".

– Постой, э!
– крикнул он вслед удаляющемуся человеку. Тот даже не оглянулся.

– Постой, - снова произнес Хашими и выстрелил ему в спину. Мотоциклист завернул за угол и исчез из виду. Проклиная во весь голос неверного, Касем побежал вдогонку.