Шрифт:
Через десять дней после гибели наших товарищей, визитница внезапно активизировалась. Прибыли девять новичков. Но моей Ико среди них не было.
Глава 5. Другие люди
Прошло полгода после гибели в пещерах Ико и других колонистов. Как я их пережил, лучше не рассказывать. Я работал наравне со всеми, стараясь ничем не выдавать разъедавшую меня грусть. Но, видимо, не слишком хорошо у меня это получалось, по крайней мере, друзья это явно замечали.
– Ты похож на дырявый сыр, над которым изрядно потрудились мыши, – заметил как-то один из моих приятелей, Саймон.
– Раньше я уставал от твоей болтовни, Ваади. А теперь, знаешь, как-то мне ее не хватает, – иронизировал Пух.
Наверное, правда, если раньше меня было сложно заткнуть, то теперь я чаще отмалчивался, лишь прислушиваясь к чужим разговорам. Вполне закономерной была эта перемена – плакаться в жилетки окружающих у меня не было никакого желания, а бездумно болтать – никакого настроения.
Тем временем неуклонно приближалось Противостояние. Чем ближе было к нему, чем начинали шалить нервы, возникали у меня панические атаки, справиться с которыми мне не всегда удавалось – во сне я видел как гибнут мои друзья, один за другим. Наслаиваясь на глухую тоску, они начали вызывать резкие перепады настроения – я то истерически смеялся, то захлебывался слезами из-за любой ерунды. Нет, на людях я этих срывов не допускал, но часто уходил в свою старую келью в Пещере и выл там так, что со свода сыпались камешки.
Между тем, жизнь в лагере продолжалась. Мы неплохо поработали эти полгода – наша команда во главе с Химиком сумела справиться с двумя самыми опасными для колонистов деревьями холли и несколькими полянками кобринок – двух самых опасных растений Арзюри. С кобринками проблем не возникло, а вот холли умирали почти четыре месяца. Правда примерно через полтора месяца после опыления заразой Химика, с них слетели все плоды, пополнив копилку скорлупы – мякоть мы выбросили, опасаясь, что она может оказаться ядовитой и для человека.
В итоге очередное Противостояние оказалось не таким страшным, как прежние. Никто из землян серьезно не пострадал. Череда панических атак у меня прошла в первый же день – разгул местной флоры вдруг активизировал какие-то рычаги внутри меня и впервые со дня трагедии я понял, что работаю с прежним энтузиазмом и задором.
Когда все закончилось, мы занялись очисткой лагеря. Печаль все еще снедала меня, но, кажется, я стал более живым, чем в последние полгода. По крайней мере, теперь я выходил на работы, чувствуя удовлетворение от того, что мы делаем. Правда, по-прежнему, почти не разговаривал ни с кем. Но кому нужна моя болтовня?
– Как ветеринар, рекомендую тебе полную смену обстановки. Собирайся в поход, – очень строго сказал наш единственный на всю колонию лекарь Игнат. – Давай, в обоих отрядах еще есть места. Непротивленцы не поедут, а среди бойцов ты один маешься как дерьмо в проруби.
Его предложение я воспринял в штыки. С какой стати он мне указывает?
Но позже за уговоры взялся и Винни-Пух:
– Ты же морской человек, на Земле из воды не вылезал, а здесь застрял в этих горах. А там наша река вливается в море! Давай, съезди!
– Вообще-то я сибиряк, – огрызнулся я.
Но перед глазами уже встали картинки пронзительного синего моря. Здесь, конечно, такой сини не будет, хотя…
А потом оказалось, что Винни-Пух, непонятно почему решил, что я уже согласился, и официально заявил, что отправляется вместе со мной – за ужином нас с ним торжественно поздравили с тем, что мы вошли в команду, направлявшуюся вниз по реке, возглавляемую бредившим о море Боцманом.
Вот так и были собраны два отряда по шесть человек. Первый отправлялся вверх по ущелью, по маршруту давно ушедших, но так и не вернувшихся назад путешественников. А второй, в который попали мы с Пухом, должен был пройти путь вниз по реке – с надеждой добраться до моря.
Остающиеся в лагере устроили нам проводы, которые оказались неожиданно веселыми. Возможно, причиной этого стал прибывший накануне ночью новичок, почти мой земляк, колоритный Гиви Пападопулос с Дальнего Востока. В его сумке оказались три нежнейших белых батона, три больших, полукилограммовых пачки настоящего сливочного масла и трехлитровая банка красной икры! Бутерброды с настоящим хлебом выдали только путешественникам, и детям, остальные ограничились местным хлебом из мякоти холли. Зато масло и икра достались всем. Еще у новичка оказалось две палки сырокопченой колбасы – по одной торжественно вручили каждому отряду путешественников.