В конце концов — они в Ахилламе. В самом прекрасном саду пустынных богов. Здесь не было песка под ногами — лишь темная жирная земля, которую и не видно было за нежной зеленой травой да пестрыми лепестками. Здесь встречались только самые редкие, самые невиданные, самые волшебные цветы, что существовали в мире.

За пару цветов из Ахиллама — сорванных со знанием, конечно, Пауль не только мог купить себе билет до родных Эффин, но и пару хороших кораблей в придачу. И те редкие охотники за приключениями, что проникали в Ахиллам на неделе духов, обычно редко уходили отсюда с пустыми котомками. Ну, если уходили, конечно…

Здесь отдыхало много богов, и каждый из них развлекался по-своему. Развлекаться алчностью глупцов, что никак не могут утолить собственную жадность — было их любимое занятие.

И сейчас — Ахиллам поражал самыми яркими красками, будто умелая танцовщица в пестрой юбке, щедро сверкал разноцветьем тугих сочных бутонов и распущенных лепестков, привораживал сладостными запахами своих плодов, пел десятками голосов совершенно невиданных птиц.

И магия… Магии здесь было в избытке. Весь сад пропах ею, пропитался, дышал. Без магии здесь даже насекомые не летали.

Посмотреть было на что, короче говоря. Еще бы было желание любоваться местными красотами. Куда больше Сальвадор, глядящую на мир глазами Анука, волновало, чтобы Рик вел это тело за Паулем, не отставая. След в след.

И вроде все у них было — и невидимость, и скрытность, но все равно несколько раз Пауль останавливался и оборачивался. Будто чуял кого-то. Но с тропы, что вилась под его ногами, не сходил. Будто знал, что его тропа — его нить, что приведет его к цели. Выпустит нить из рук — и заблудится в этом волшебном саду-лабиринте.

Куда же ты идешь, Пауль?

Он просто шел вперед. Напряженный, бдительный, реагирующий на любой мало-мальски слышимый шорох.

А потом…

— Великие шайтаны…

— Госпожа?

Она даже не срезала его. В конце концов, Рик имел право удивляться этому её тихому стону. Уж слишком красноречив он был.

Озеро Нии-Фэй.

Тропа вывела Паулю к нему.

К озеру со сверкающей хрустально-прозрачной водой, сквозь которую было видно сад, разбитый на дне — все, до каждой маленькой белой мраморной беседки. С берегом, усеянным мелкими гладкими камушками. С мраморными лестницами, сбегающими к воде и продолжающимися под ней — ровно до узких белых дорожек, змеящихся по озерному дну.

Озеро! Нии-Фэй!

Из всех трех сотен отдыхавших в Ахилламе богов, способных благословить его на бой с Сальвадор, Пауль решил рискнуть жизнью… Ради этого?!

Ведь он точно знал куда шел! Ведь он уже нашел их взглядом — среди всего огромного, такого волшебного сада Нии-Фэй он смотрит на них, будто самое острие нацеленной стрелы.

Синий лотос. Знак истинной любви, дар верного сердца. Глупость, за которой гонялись особенно романтичные безумцы. Говорят, из сушеных лепестков этого цветка можно было сварить мощнейшее приворотное зелье, и многие алхимики бы многое отдали за один только лепесток. За целый цветок можно было купить весь Хариб с его халифом.

А еще… А еще цветок открывал истину. Раскрывал глаза тому, кто сорвал его со стебля. И никакие магические препоны не могли устоять перед этим даром Нии-Фэй.

Какая ирония — то, что всей пустыней ценится как величайший дар подлинной любви — Сальвадор не могло принести ничего хорошего. Просто потому, что вернись Пауль из Ахиллама с цветком — он увидит её настоящую. Знак духа на лбу, тени реликтов на теле и кинжалов — у ладоней.

И…

Слишком рано.

Она надеялась, что хоть несколько дней у неё осталось, до того, как придется повернуться к нему лицом на капище. До того, как придется заставить себя ему поддаться. До того, как она нарушит присягу, данную Шии-Ра… Она ведь обещала никогда не поддаваться эмоциям и всегда вершить свой суд бесстрастно, с холодным сердцем.

Бесстрастно — в это у неё сейчас играть не получалось.

Великая Шии-Ра, кто вообще рассказал Паулю про эти шайтановы лотосы? Хотя… Сколько вообще у Сальвадор было попыток, чтобы угадать точно? Ведь этот упрямый баран даже ночевал в одном шатре с Эльясом.

Спустившись к воде, Пауль остановился на самой последней ступеньке и достал из кармана пузырек.

— Проверь, что за зелье…

Рик вытянул вперед ладонь, и над ней расцвел еле заметный магический знак Осведомления.

— Зелье подводного жителя, госпожа, — откликнулся Рик, хоть в этом и не было особого смысла, все, что знает он — знает и Сальвадор. Ну, точно Ворон тут напакостил. Наплел Паулю с три короба и послал в Ахиллам. Всяко ведь не сам гладиатор варил это зелье, он же целительный лист фейхина от его ядовитого корня не отличит.

Хорошо, что просто зелье, хорошо — что не яд. С Эльяса бы сталось сварить доверчивому смертному именно его. Зелье было настоящим. Видимо, Эльяс очень рассчитывал не на то, что Пауля сожрет Фарей, но что Пауль вернется к каравану. С лотосом. И увидит…

Ворон попросту украл у них эти последние несколько дней. У нее украл…

Эта подлость была ужасно в его манере.

И сейчас Сальвадор сама, своими руками помогала Паулю… узнать.

Пауль залпом опустошил пузырек и шагнул дальше. По тем ступенькам, что были скрыты в воде. Вниз, вниз, еще одна ступенька — и так, пока вода уже не оказалась у горла.