Сначала, по вполне понятной человеческой привычке, он задерживал дыхание, ведь он не привык ко всем этим магическим штучкам, а затем нырнул уже с головой и впился пальцами в шею — там после соприкосновения с водой прорезались жабры, а это никогда не бывает безболезненно.

— Идем за ним…

Когда Пауль вошел в воду — это ощутили все обитательницы озера Нии-Фэй. Они бы и Рика заметили, но только их чутье не сможет одолеть скрывающую магию Сальвадор.

А Нии-Фэй ведь сможет… Должна! Но, к счастью, её пока нет. А русалки — есть. Любимицы Нии-Фэй, её дочери, подруги, сестры…

Они выплывали из прибрежных подводных гротов, в первые минуты были настолько прозрачны, что заметить их можно было, только если знать, куда смотреть. А вот когда они подплывали ближе к гостю озера — они проявлялись во всей красе своих тонких лиц, блестящих яркой чешуей хвостов и волос, пенящихся в воде густыми облаками, украшенных жемчугом и золотом.

Они все были прекрасны.

Хотя нет, это слово не подходило, как не подходило безжалостному солнцу Махаккар слово «теплый».

Русалки, каждая из их, была немыслимым совершенством, доведенным до такого состояния особой русалочьей магией. Каждая из них сотни раз менялась с подругами: голосом, волосами, курносым носиком, губами — чем угодно, любой чертой лица или тела, лишь бы добиться самой прекрасной версии себя.

К любой из русалок можно было приревновать обычного мужчину, который ценит женскую красоту, но в эту секунду Сальвадор меньше всего хотелось забивать свою голову еще и этими глупостями.

Куда больше её занимало знание, что питаются эти твари и человечиной в том числе…

Кто их знает, чего им больше хочется — жрать или зрелища?

Да, покуда Нии-Фэй не позволит — им можно только глазеть на гостя. Как и гиганскому динихтису, уже заинтересованно пощелкивающему костяшками гигантских лап из-за спин русалок.

Динихтис — водный демон, разумный, ядовитый и безумно опасный — единственный, кто в свите Нии-Фэй был, мягко говоря… некрасив. Честно говоря, на вкус многих он был совершенно ужасен, и отмахаться от этой твари, явись она во сне — не представлялось возможным ни саблей, ни ятаганом, ни любым другим известным оружием. Разве что самому себе глаза выколоть, чтоб сие создание больше не видеть — только это бы и помогло.

Рост в полтора взрослых смертных воина, многоглазая рыбья морда, хищные четырехпалые клешни вместо передних лап, и длинные осминожьи щупальца вместо ног — все это динихтису обаяния не добавляло. Он не был похож на монстра, лишь на кошмарного себя. И этим и выживал. Монстров в своем озере Нии-Фэй попросту не держала. А вот динихтису, что подарил ей когда-то собственное сердце, которое внезапно нашлось в его костлявой груди — позволила остаться.

Говорят, сердце динихтиса до сих пор хранилось у Нии-Фэй, а сам демон питался сердцами ей неугодных.

Чего может бояться великая Сальвадор, безжалостное холодное сердце пустыни?

Она боялась, что слишком отстанет от одного безмозглого смертного и не успеет прийти к нему на выручку.

Зелье водного жителя держало ноги Пауля на дне, так же, как держит сейчас Рика магия Сальвадор. Оно же — позволяет упрямому эффинцу дышать под водой магическими жабрами, что исчезнут, как только Пауль окажется на суше. Благодаря зелью он движется в воде как на суше, не ощущая неуклюжести, что обязательно была бы, не выпей он зелья.

Если бы только была возможность — Сальвадор бы вытянула этого недоумка из воды за шиворот, вот только он не из тех мальчишек, что позволят собой вертеть. Она даже знает, что вновь услышит от него.

Я сам решу, ради чего рисковать моей жизнью.

Да еще и зыркнет мрачно из-под темных бровей.

— Госпожа, у нас тут гости… — Рик мысленно кашлянул, явно пытаясь звучать деликатно.

— Это не гости, — устало вздохнула Сальвадор, только глянув вперед, — это хозяйка этого озера. Это мы у неё в гостях.

По белым ступеням из резной беседки, той самой, что была увита тонкими стеблями, на которых красовались те самые шайтановы лотосы, навстречу Паулю спускалась Нии-Фэй.

27. Глава, в которой герой слышит отказ

— Нет.

Голосом Нии-Фэй можно отправлять на верную смерть, до того он сладок и нежен. Любое её слово звучало, как признание в любви — искреннее, глубокое, страстное. И что бы она не сказала смельчаки все равно вдохновились бы настолько, что сами ринулись на вооружённого до зубов врага.

Да и сама Нии-Фэй голосу своему не уступала — свела бы с ума не одного смертного воина, одним только тем, как отбрасывает волосы с плеч.

Она была богиня.

Этим можно было описать абсолютно все, что Пауль мог подумать о Нии-Фэй.

Уж насколько хороши были русалки, что сплывались к той дорожке, по которой он шагал, но богиня любви своей красотой могла затмить солнце на небе, если бы осмелилась настолько бросать вызов солнцеликой Шии-Ра.

Наверное, будь Пауль чуть поюнее, он, верно, с четверть часа мог бы простоять с открытым ртом, наблюдая за каждым плавным движением Нии-Фэй. Да даже за её волосами, вот уж на что действительно сложно было налюбоваться…