Таня задрожала от омерзения, когда его язык скользнул в рот, сразу заполняя собой все пространство, а руки принялись жадно ощупывать тело. Она боролась как могла, выворачивалась, била по спине кулаками, но все усилия оказались напрасными, страсть Паши набирала обороты, он словно и не замечал ее сопротивления. С легкостью справился с Таней, перехватил запястья и, сжав их за спиной, двинулся к кровати.

— Паша, не надо, я не хочу, — умоляла Татьяна, но он был глух к ее мольбам.

Ей стало по-настоящему страшно, когда она осознала, что ее мнение и желание больше не учитываются. Паша был одержим и слишком возбужден, чтобы слышать ее. Его жадные поцелуи царапали нежную кожу, а ладони грубо сминали тело. Все ее естество противилось его ласкам, но Павел не оставил выбора.

Швырнув Таню на кровать, сразу же оказался сверху и, связав ее руки своим галстуком, надежно зафиксировал их в изголовье кровати.

— Что ты делаешь? Прекрати! — Она билась в истерике, пыталась помешать ему, но Павел был непреклонен. Ладонями забрался под ночнушку и, не обращая внимания на сопротивление, стащил с Тани трусики. Она брыкалась и вырывалась, но он был сильнее нее и без труда гасил любые попытки высвободиться. В какой-то момент ему все это надоело, и он хотел ее ударить, но вовремя вспомнил, что скоро предстоит важный прием, и не стал рисковать, боясь оставить синяк на лице жены.

— Заткнись, — грозно прикрикнул он, торопливо снимая с себя одежду и сквозь зубы предупредил: — Не то хуже будет.

Таня замерла на несколько секунд. Никогда прежде не видела мужа в таком состоянии, даже не предполагала, что он может быть таким зверем. Или предполагала? С ужасом смотрела на приближение полностью обнаженного Павла и понимала, что это конец. Что бы она ни говорила и ни делала, ничего уже не изменить. Собрав остатки сил, Таня отвернулась, чтобы не видеть его лицо, и прикрыла глаза в жалкой попытке спрятаться от суровой реальности. Горячие ладони грубо развели ее бедра в сторону и, не встретив сопротивления, двинулись дальше к самому центру. Шершавые пальцы коснулись промежности, а вслед за ними упала горячая капля. Таня вздрогнула и внутренне сжалась. Стиснула до боли кулаки, но больше не проронила ни звука. Словно законсервировала эмоции внутри себя и совершенно абстрагировалась от процесса. Павел резко толкнулся внутрь, с трудом растягивая тугие мышцы, и начал неспешные движения внутри нее. Неприятно, больно, мерзко.

Сколько продолжалась эта пытка, Таня не знала, но не сдержала вздох облегчения, когда Паша закряхтел и, совершив несколько рваных фрикций, вошел до основания, изливаясь внутрь нее. Уткнулся носом в шею, приводя в норму дыхание и нежно целуя за подаренное удовольствие.

— Ну вот, а ты боялась, — прошептал он и погладил пальцем скулу Таня дернулась как от удара, не желая его касаний.

— Не трогай меня, — процедила сквозь зубы, уворачиваясь от его пальцев.

— Дурочка, это же все для тебя…

— Развяжи и убирайся. И больше не смей ко мне прикасаться!

— Послушай меня сюда, — рявкнул он, сильно сжав ее подбородок, вынудил посмотреть на него. — Я буду прикасаться к тебе каждую ночь до тех пор, пока ты не забеременеешь. Не нравится? Тогда в твоих интересах сделать так, чтобы это случилось быстрее. — Он встал и начал одеваться.

— Зачем ты это делаешь? — ошеломленно спросила она.

— Неужели не понятно? Я хочу нормальную семью и детей, — не задумываясь, соврал Павел.

— Вот это не нормально. — Она тряхнула своими связанными руками.

— Ты сама меня вынудила. — Паша полностью оделся, развязал ее руки и направился к двери. — До завтра, дорогая. Надеюсь, ты будешь более сговорчивой.

Таня не ответила, лишь проводила его ненавидящим взглядом и поплелась в ванную. Не терпелось смыть с себя всю эту грязь и мерзость. В душе творился полный раздрай, но она упорно сдерживала свои эмоции, боясь рухнуть в бездну отчаяния и утонуть в ней. Позже. Сейчас главное — пережить этот сложный момент.

Прошел почти месяц с тех пор, как Белов занял место заведующего отделением репродуктологии. Новая жизнь, новая должность захватили его настолько, что времени не оставалось больше ни на что. Случай Ольги был не уникальным в его практике, но тем не менее Саша очень переживал. Это был своеобразный вызов самому себе. Борьба с неуверенностью и желание доказать, чего он стоит на самом деле. А еще все это приближало его к заветной цели — встретиться с Таней. Он знал: если победит в этой схватке, получит то, к чему так стремился. То, ради чего вообще вернулся в Москву. Помочь Ольге забеременеть стало для него навязчивой идеей, день и ночь Саша только об этом и думал. Провел множество разнообразных анализов, просчитал все риски и, когда убедился, что подготовка выполнена идеально, сделал подсадку. Все прошло без сучка и задоринки, а сегодня должно было состояться контрольное УЗИ для подведения итогов всех его стараний.

Саша нервничал, как в первый раз, когда приглашал Ольгу в кабинет. Слишком многое стояло на карте, и большие надежды возложены. Он откровенно боялся провала, но отступать было некуда. Вложил все свои силы и умения в эту беременность, теперь пришло время лишь пожинать плоды.

— Готова? — спросил Саша, понимая, что Ольга нервничает не меньше, чем он сам.

— Готова.

Она шумно выдохнула, широко улыбнулась и направилась к кушетке.

Белов включил монитор, обильно полил живот Оли гелем и принялся водить датчиком по всей поверхности, вглядываясь в темный монитор.