Шрифт:
— В таком случае не позднее десяти суток предъявите мне обвинение или освободите из-под стражи.
— Это так и будет, — сказал Бирюков. — Вам доводилось отбывать наказание?
— Нет!
— Откуда знаете уголовно-процессуальный кодекс?
— Я старший среди своих людей, мне все надо знать.
— Почему, как старший, не хотите отвечать на вопросы, касающиеся убийства пасечника?
— Я прокурору отвечал.
— Не убедительно отвечали. Сами, Николай Николаевич, посудите: разве купленное у пасечника колесо может послужить поводом для обвинения цыган в убийстве? Вы чего-то другого испугались… Чего?..
Не отводя от Бирюкова немигающих глаз, Козаченко промолчал, только левая щека его вдруг нервно вздрогнула, будто ее укололи иглой.
— И еще одна неувязка, Николай Николаевич, — продолжил Бирюков. — Никто из находившихся в таборе не видел, кто и как угнал вашу лошадь. А ведь прежде, чем угнать, ее надо было запрячь в телегу…
— Ромка, сын мой, запрягал кобылу, — неожиданно сказал Козаченко. — В столовку с братаном хотел съездить.
— Столовой в Серебровке нет.
— В Березовку, собака, хотел ехать. Пока братана будил в палатке — кобылу угнали.
Сказанное могло быть правдой, но Козаченко смотрел на Бирюкова так, будто сам не верил в то, о чем сказал. Чувствовалось, что он боится запутаться в своих же показаниях.
— Кто избил Розу? — спросил Бирюков.
— Гришка-пасечник.
— За что?
— Пьяный, собака, был, бичом хлестал.
— У него не было бича.
Козаченко будто напружинился:
— Кобылу Гришка на пасеке держал… Как без бича с кобылой?..
— Не было у Репьева бича, Николай Николаевич.
Козаченко хотел что-то сказать, но передумал. Чуть приоткрывшись, тут же замкнулся, как испуганная улитка.
Выйдя из камеры предварительного заключения, Антон поднялся на второй этаж РОВДа, чтобы оставить в кабинете Голубева форменный пиджак и фуражку. Появляться в цыганском таборе при милицейской форме явно не имело смысла. Пока Антон раздевался, Слава закончил телефонный, разговор и повернулся:
— Что Козаченко?
— Ничего нового… У тебя как?
— Больницы обзвонил, сейчас начну звонить по фельдшерским пунктам.
— Звони, я попробую с Розой поговорить, — сказал Бирюков и вышел из кабинета.
Серые цыганские палатки пузырились за домом прокуратуры на опушке соснового бора. У обочины шоссе, метрах в двадцати от палаток, стоял пустой павильон автобусной остановки. Бирюков присел на скамью, присмотрелся к табору.
У крайней палатки старая цыганка сама себе гадала на картах. Поодаль молодой чубатый цыган неторопливо, меланхолично перебирал струны гитары. Рядом с ним худенькая цыганка кормила грудью ребенка. Еще дальше, за палатками, на самой опушке, два цыганенка шустро перебрасывались сухими сосновыми шишками. Старшему, впрочем, занятие это быстро надоело. Завистливым взглядом проводив промчавшегося по шоссе мотоциклиста, он неожиданно направился прямо к Бирюкову. Не дойдя нескольких метров, остановился. Почесав одну об другую пыльные босые ноги, спросил:
— Куда едешь?
— Пока не еду — автобус жду, — ответил Антон.
— Дай пятак — на пузе и на голове спляшу.
Бирюков подмигнул:
— Сам умею плясать.
— А дым из ушей пускать умеешь?
— Нет.
— Дай сигарету — покажу.
— Рано тебе курить, — Антон достал из кармана гривенник. — Держи, без пляски и курева.
— Обманываешь?
— Ну, почему обманываю?
— Бесплатно деньги отдаешь.
— Не хочешь так брать, расскажи или спой.
— Чего рассказать?
— Как тебя зовут, например.
— Ромкой зовут… А спеть чего?
— Цыганское, конечно.
Мальчонка живо схватил монету и, притопывая, зачастил:
А ручеечек-ручеек, А брала воду на чаек, А речка замутилася. С милым разлучилася-а-а-а…— Хорошая песня, — сказал Антон. — Кто это тебя научил?
— Сеструха батькина, Розка.
— Пригласи ее сюда.
— Зачем?
— Чтобы она сама мне эту песню спела.
Ромка нахмурился:
— Нельзя.
— Почему?
— Батька в палатку ее засадил.
— За что?
— Рыжих цыганят хотела в таборе расплодить.
— Чего?..
— За медом к пасечнику повадилась, вот чего.
— А кто Розу бичом исхлестал?
— Твое какое дело? — словно испугался Ромка. — Чего ты все про Розку да про Розку? Давай еще деньги — сразу две песни про любовь спою.
— Лучше расскажи, кто у тебя лошадь украл.
— Я это знаю, да?..
— Расскажи, что знаешь.
— Хитрый ты…