— Наклоняйся и черпай, — показывая у берега воду, сказал Антон. — Зачем, Сергей Павлович, тебе понадобилось даль в камышах разглядывать?

— Я сразу туда посмотрел, — попытался оправдаться Тропынин.

— Не надо, Сергей Павлович…

— Чо, товарищ капитан?.. Самую малость приукрасил…

— Зачем?

— Сам не знаю. Заврался, как Андрюха Барабанов, перед бабенками.

— Давайте все начистоту говорить.

— И так все чисто, товарищ капитан. — Тропынин протянул руку по направлению взгорка, с которого недавно спустились к Крутихе. — Помните, я говорил, что когда прошлый раз на ту горушку выехал, ГАЗ через мостик переезжал? Так вот, показалось мне, будто в тот самый момент из кузова что-то в речку вылетело. Мелькнуло — и пусто. Сразу не стукнуло в мозги, а вчера, собравшись подзалить радиатор, вспомнил. Думаю, дай погляжу… Прикинул на глазок, где могло упасть, подошел, разглядываю воду… Кулацкий обрез! Я из книжек про такое оружие знаю, первый раз в натуральном виде его узрел. Думаю, тут что-то не так! Достал и — сразу к вам. Честно говорю, товарищ капитан…

Тропынин, похоже, на этот раз рассказал правду, но в его голосе, как у всякого, только что уличенного во лжи, чувствовалась неуверенность. Словно для большей убедительности, он тут же торопливо добавил:

— Наверно, мужик из кузова ГАЗа выбросил.

— Что это он так неосторожно бросал — прямо на виду у догоняющей машины? — недоверчиво спросил Антон.

— Ему через пыль меня не видно было. Перед мостиком, убавив скорость, ГАЗон совсем в пыли скрылся. Я тоже мужика более-менее разглядел лишь после того, когда машина, переехав Крутиху, на подъем пошла. Тут мигом ее обогнал.

Ответ показался Антону убедительным. Направляясь к самосвалу, он, будто ненароком, упомянул Барабанова. Видимо, чувствуя неловкость за недавнюю ложь, Тропынин охотно переменил тему разговора и стал рассказывать, как однажды в бригадной конторе Андрей Барабанов «вот заврался — так заврался!»

— Зимой на перекуре мужики завели беседу про Левшу, который блоху подковал. Ну, Андрюха и толкует: «Блоха — сказка! Вот у нас в Подмосковье один старик часы деревянные сделал. И корпус, и пружинки, и шестеренки, и винтики-шурупчики — все из натурального дерева!» Бригадир спрашивает: «А стекло как же?» — «И стекло деревянное!» Представляете, что тут было?..

Вырулив с обочины на проезжую часть шоссе, Тропынин резко увеличил скорость. Помолчав, заговорил снова:

— Вообще-то про Андрюху много всяких сказок в Серебровке ходит, а вчера кто-то додумался распустить слух, будто убили его в один день с пасечником. Не знаете, кто такую «утку» запустил?

— К сожалению, это правда, Сергей Павлович, — сухо сказал Антон.

Тропынин мгновенно сбросил газ и широко открытыми глазами уставился на Антона:

— Да вы чо, товарищ капитан?! За что убивать Андрея? Из-за денег, которые он с собой вез?..

— Вот и разбираемся — из-за чего и кто убил.

— Не шутите?

— Таким, Сергей Павлович, не шутят.

— Ну, дела-а-а… — протянул Тропынин. Почти минуту он нахмуренно молчал. Затем, не отрывая сосредоточенного взгляда от смотрового стекла, задумчиво заговорил:

— Хороший парень был Андрей. Хвастун, правда, но безвредный. «Ладу» ведь из-за чего решил купить? Чтоб не хуже других передовиков выглядеть и перед поклонницами своими шиковать. Ох, и липли же к Андрею бабенки!.. — Тропынин помахал рукой встречному грузовику, за рулем которого ему в ответ улыбнулась белокурая молодка. Мельком взглянув вслед промчавшейся машине, с усмешкой сказал: — Нюра Бояринцева покатила. К слову пришлось, тоже одна из любовей Барабанова. В «Транссельхозтехнике» работает. В одной общежитской комнате жила с Верой, на которой Андрей женился. Неразлучные подруги были, а теперь — враги…

— Из-за Барабанова? — спросил Антон.

— Конечно.

— Что ж это он так себя вел?

— Да ведь Андрей не столько делал, сколько о нем разговоров велось. Причем, сами же бабенки и болтали. Будто гордились его вниманием. Недавно в райцентре Андрею за какую-то кралю даже влетело — с неделю фиолетовый синяк под глазом носил.

— Не говорил, кто это сделал?

— Андрей привычки не имел жаловаться.

— Почему думаешь, что избили его непременно из-за женщины?

— Нюра Бояринцева мне рассказывала…

— Что?..

— Как возле ресторана «Сосновый бор» какой-то здоровый черный бугай Андрею фингал преподнес. Ну, а из-за чего ему могло влететь, как не из-за бабы? У Барабанова одна-единственная слабость была — тут и сомневаться нечего.

— Может, по злу Бояринцева наговорила…

— Ну, а синяк-то откуда у Андрея появился?.. Да, кажется, Нюра и не болтуха… Надо отметить, что Андрей с отпетыми бабенками не связывался, вкус у него что надо был!

— Кто ему мог позвонить насчет покупки машины?

— Почему «мог»? Из райпотребсоюза звонили… — Тропынин помолчал. — Вообще-то «Ладу» Андрею мы с Верой накаркали. С его бывшей женой. Помните лаборантку, которая позавчера на элеваторе нас познакомила?

— Помню, — сказал Антон.

— Ну, вот, значит, неделю назад сидим мы с ней в элеваторской лаборатории, болтаем от скуки. Вера с ночной смены сменилась, а мне очередь под разгрузку выстаивать. Чо делать? Там есть телефон. Говорю Вере: «Давай Андрюху разыграем. Позвоним в Серебровку, как будто из райпотребсоюза, и скажем, мол, очередь Барабанова на машину подошла. Пусть едет срочно выкупать. Вот потеха будет! У Андрея тысячи четыре еще до „Лады“ не хватает — заегозит по деревне деньги занимать. Приедет в райцентр с деньгами — тут ему кукиш». Вера смеется: «Кто поверит в такой звонок?» — «Чо не поверят? Ты секретаршей назовешься, а я за самого председателя райпотребсоюза басом отговорю». Трубку уже снял, но Вера отказалась. «Слишком злая, — говорит, — шутка получается». — Тропынин мельком взглянул на Антона. — Поболтали вот так, а через неделю Андрею по правде пришлось деньги занимать. Правда, занял он меньше, чем я предполагал.