Прижимаю ухо к двери, дабы понять, что там вообще происходит. Если Милена общается по телефону, то у меня есть шанс остаться незамеченным до конца разговора. Или разговоров.

Ничего не слышно. Принимаю решение снять туфли на лестничной площадке, чтобы не шуметь в коридоре. Стараясь не привлекать внимания, я проскальзываю в дверь, подражая легкому сквозняку… Прислушиваюсь. О, счастье, она на кухне очень занята. Беседует по мобильнику. Я осторожно выглядываю из-за угла, через узкий коридор стандартной планировки. Там, в конце туннеля, крохотное помещение для приготовления и принятия пищи. Принюхиваюсь! О, боги очага и вертела. Какой запах! Желудочный сок бьет мне в голову. Голод парализует все инстинкты самосохранения. Надо отдать должное моей супруге, готовит она отменно. И всякий раз изобретает нечто невообразимое. Очень вкусное и необычное. Это ее хобби и заодно работа. Да! У нее свой собственный кулинарный блог. Все, что она зарабатывает, уходит на еду, одежду, квартиру и прочие приятные мелочи. А все, что зарабатываю я, откладывается на глобальные, стратегические, жизнеопределяющие вещи – пятизвездочный туризм, шуба и – в дальнейшем – квартира. Милена решила держаться подальше от этого финансового соблазна. Не доверяя самой себе, она придумала, что накопителем и сберегателем, а также приумножателем семейных ценностей буду я. Поэтому деньги хранятся у меня… В смысле, хранились… Никто из нас не мог предположить, что я способен на такую выходку. Все свято верили, а главное, я сам тоже – деньги на моем счете будут как в швейцарском банке. А вышло все совсем иначе… Ну, вы уже знаете!

А сейчас моя супруга, ничего не подозревая, сидит себе на кухне в своем розовом спортивном костюме, поджав одну ногу под себя, а другую согнув в коленке, и делает педикюр, придавив телефон плечом к уху. Ее поза похожа на сломанного пополам фламинго или на боевую стойку паука. Не подумайте ничего плохого, говорю я это, искренне любя свою жену. Всегда поражался ее способности так угнездиться на табурете. У меня затекает весь организм через две минуты, если я просто прижимаю мобильник плечом, а она может говорить часами. Удивительное дело. Хотя после того, что отчебучил сегодня я, меня уже ничто не может удивить.

– Я узнаю у своего… – говорит она вкрадчиво.

У меня перехватывает дыхание. И вы не подумайте, что я нафантазировал и накрутил себя. Нет! Тихий нрав моей жены очень обманчив. Она никогда не повышает голос. Всегда говорит, словно стелет пух. А когда мы с ней расходимся во мнениях или ругаемся, она становится еще тише, а голос еще ниже, даже с какой-то хрипотцой. Это даже руганью нельзя назвать. Что за скандал, если мне приходится напрягать слух, дабы расслышать высказанные претензии? Меня это всегда бесило и в то же время обезоруживало. Получалось, повод вроде бы и есть, а энергии взять неоткуда. Вот и выходила моя Милена всегда победителем, а я какой-то кашей-малашей недоваренной, без сахара и соли. Никогда не любил я наши с ней выяснения-объяснения. Не любил и опасался. А тут еще это “Я узнаю у своего…” О чем? Что именно она хочет узнать?

Надо уже наконец сменить точку дислокации. В детстве мне нравилось играть в прятки. И на собственном опыте я убедился: если не хочешь быть обнаруженным, нужно почаще менять места схрона. А я тут уж слишком застоялся. Всего-то два шага, и, проскочив дверной проем, окажусь в комнате. Там смогу оставаться незамеченным еще некоторое время.

Однако все мои органы движения до сих пор парализованы пленяющим запахом с кухни. Все-таки она паучиха. Красивая, розовая, пушистая, бесшумная, беспощадная, стремительная и, подчеркну, любимая. Своими блюдами лишает меня всякой воли. Опутывает своими ласковыми сетями. И.. хотел сказать пьет мои силы… Но ничего она не пьет и не тянет из меня. Я сам все отдаю, с удовольствием запутавшись в ее теплой паутине. Мирно болтаясь мотыльком на тонких нитях семейного счастья.

Делаю над собой неимоверные усилия, чтобы сбросить оковы. Еще раз выглядываю из-за угла. Он сидит все так же, проделывая все то же. Время для нее не существенно. Или она повелевает его ходом? Я делаю шаг Другой. Третий. Мне остается вынести из проема только мою ногу.

– Милый? Ты меня не поцелуешь?

Как Милена меня заметила? Она сидела ко мне почти что спиной. Наверно, я случайно задел одну из незримых нитей ее паутины.

– Я хотел портфель оставить… Любимая.

– Наташа передает тебе привет.

– Спасибо! И ей тоже, – кричу я из комнаты. Кто такая эта Наташа, я не знаю. Наверняка одна из ее многочисленных подписчиц, которые считаю себя членом нашей семьи. Звонят в любое время дня и ночи. Консультируются, какой ложкой лучше всего перемешать салат из одуванчиков и травы сныть.

Я стою посреди комнаты, ожидая, как будут разворачиваться события. Как будто это не меня касается. Я вообще тут случайно. Застигнутый на месте преступления. Воришка, стянувший деньги из семейного бюджета.

Ничего не происходит. Потолок не рушится на мою голову. Меня не вяжут полицейские. Милена остается сидеть на кухне.

– Милый, ты голоден?

Она спрашивает это так, что моя поджелудочная начинает работать в усиленном режиме. Становится жарко в животе. Я готов сдаться. Бежать на кухню и собственноручно нашпилиться на вертел, облиться соусом и приготовиться в качестве ягненка… Но надо быть сильным. Хотя бы не сразу сдать себя с потрохами. Себя и свою малышку, которая наверняка еще не успела остыть от нашей первой поездки. Вдвоем по ночному городу.

– Ты что-то сказал, Сережа?

Она все еще ждет моего ответа.

– Нет, любовь моя! Я сейчас приду…

– У тебя ничего не произошло? Ты странный какой-то…

Сам себя сдал. Прятаться научился в детстве… А вот врать – нет.

– Все нормально, Милен.

– Может, на работе?

Она сама подсказывает мне направление. Не ведая того. Ну, конечно, на работе… Только вот что?

– На работе… да… – и я не знаю, что сказать дальше. Это так глупо.

– Ты не расстраивайся. Не хочешь говорить, не говори…