— Повезло.

— Наверное.

Кажется, демоноборец не был в этом уверен.

— Конечно, повезло! — более убеждённо сказала Мирда. — Иначе он бы меня сожрал!

— Несомненно.

Дальше некоторое время ехали в молчании. Девочка старалась не пялиться на некроманта, хотя это было затруднительно, учитывая, что она лежала на спине поперёк широкого седла. Было довольно удобно. Сначала она боялась свалиться, но потом перестала об этом думать — таким плавным был ход циклопарда.

Вспомнились россказни о том, что Легионер похищает детей, чтобы съесть их. Была ли в этом толика правды? Кажется, он не собирался полакомиться девчонкой, обещал отвезти в Годур, но не врал ли? Мирда ведь понятия не имела, куда они ехали. Ей оставалось лишь довериться демоноборцу, которому, вроде, не доверял никто.

— Почему я чувствую себя лучше? — решилась Мирда.

Голова, и правда, почти не болела, зато саднили раны на руках и ногах, да и в боках тоже.

— Я тебя… вылечил, — проскрипел Легионер.

— Как?

— С помощью магии.

Вот это было здорово!

Но тут же стало страшно, ведь все знали, какого рода магия у некроманта.

— Не бойся, — словно почувствовав реакцию на свои слова, сказал демоноборец. — Это было другое волшебство. Я научился ему у западных зитов, что живут на границе Пустоши.

— В Орхоне? — вспомнила Мирда название единственного восточного города, о котором слышала.

Кажется, это была крепость, с которой начинались земли зитов.

Некромант кивнул, и только теперь девочка заметила, что соломенный край его амигасы повреждён, а торчащая наружу заточенная сталь, отразившая солнечный луч, покрыта тёмной кровью.

Мирда даже зажмурилась от восторга. Боги, да все обзавидуются, когда узнают, как она вернулась в Годур!

Хотелось продолжить разговор, но о чём повести речь?

— Как зовут твоего циклопарда? — закинула удочку Мирда.

— Никак.

— Почему?

— А зачем ему имя?

— Ну, вы же общаетесь… Команды и всё такое.

Некромант едва заметно пожал плечами.

— Мы понимаем друг друга без лишних слов.

— Имя не лишнее слово. У всех должны быть имена.

— Разве?

— Конечно. У тебя вот есть имя?

— Есть.

Мирда помолчала, ожидая, что демоноборец представится, но тот молчал, так что она продолжила:

— Каждому приятно, когда к нему обращаются по имени. Жрец Сарадан говорил, что имя делает человека особенным, заставляет осознать свою уникальность. Думаю, и у животных так же. Если бы ты обращался к своему циклопарду по имени, он бы понял, что для тебя он не такой, как все прочие циклопарды.

— В каком смысле?

— Знал бы, что ты его любишь.

— А я его люблю?

— Разве нет?

Мирда удивилась так искренне, что Эл кивнул.

— Да, пожалуй. Наверное, я просто никогда об этом не думал. Что ж, ты меня убедила. Надо дать ему имя. Вот только какое?

— Ну, не знаю…

— Как бы ты назвала своего циклопарда?

— Я бы не стала ездить на циклопарде — они слишком большие. Я люблю лошадей.

— Хорошо, как бы ты назвала свою лошадь?

— Ураган. Я давно придумала это имя.

— Неплохо. Мне нравится.

— Можешь взять его, — помедлив, великодушно разрешила Мирда. — Оно подойдёт твоему циклопарду.

— А как же твоя лошадь?

— Ну, пока у меня её нет. Когда заведу, может, мне это имя разонравится. Хотя ведь не страшно, если мою лошадь и твоего циклопарда будут звать одинаково?

— Совершенно не страшно.

— Тогда всё в порядке. Можешь взять его.

— Значит, Ураган? — в голосе некроманта слышалось сомнение.

— Ага.

Мирде вдруг очень захотелось, чтобы демоноборец назвал своего жуткого зверя придуманным ею именем. Впрочем, циклопард уже не казался ей таким уж страшным. Она даже рискнула украдкой коснуться его шерсти, а потом провести по ней ладошкой — совсем слегка, конечно. На ощупь мех был жёсткий, упругий, но очень гладкий.

— У-ра-ган, — протянул демоноборец, словно пробуя слово на вкус. — Что ж, почему нет. Пусть отныне будет Ураганом.

Девочка едва сдержала радостный возглас.

— Только ты его почаще так называй, чтобы привык.

— Постараюсь.

Тема была на этом исчерпана, а Мирде хотелось продолжить разговор. Её взгляд блуждал в поисках нового предмета для дискуссии и упал на повреждённую шляпу некроманта. Она вспомнила, что, когда он поворачивал или наклонял голову, становились видны начертанные на соломе иероглифы.

— Что написано на твоей шляпе? — спросила Мирда.

— Зитская баллада.

— О чем?

— Об одном человеке.

— Расскажи.